– Девять дней? Это много?
– Это очень много в некоторых случаях. И кстати, этот срок часто снижается.
– Это от чего-то зависит? – заинтересовалась я.
– Смотря у кого какая защита. Мой вольт продержится не больше дня, но это мой. Я хожу в храм, я под покровительством Хурта, а у лэрра Эрарда, сама видела, храм запущен, хуртара в поместье нет, богослужения не проводятся каждую пятиницу.
– А надо?
– Амура! – чуть не застонал Керт. – Конечно, надо! Верующий лэрр – верующие тарры. А если лэрру плевать на души его крестьян, это плохо.
Я вздохнула. Как все сложно…
– А может, он где-то в деревне есть? Хуртар?
– Нет.
– Почему?
– Потому что лэрру Эрарду плевать было на чужие души. Да и наклонности у лэрра были… не самые одобряемые.
– Вы же лояльно относитесь к магии крови?
– Лояльно. Но черту переходить все же не стоит.
Я кивнула.
В принципе, понятно. Лэрру и даром не нужен был соглядатай рядом, которого ему постарались бы приставить. Вот и не привечал хуртаров.
Но…
– Слушай, а что помогает больше? Храм или вера?
Керт затряс головой.
– Не понял?
– Можно верить, но не ходить в храм. А можно ходить, но для галочки, вот, как та же Тира. И пакостничать. Что поможет? Храм или вера?
Керт подумал пару минут.
– Вера – сильный инструмент, но применять все надо в комплексе.
– То есть? Одной веры мало?
– Амура, а что ты имеешь против храмов?
Ну… из своего мира – да до фига всего! К примеру то, что одну такую блямбу влепили рядом с моим домом. Правда, сквер загубили с вековыми деревьями, единственный на три квартала вокруг, и по вечерам не пройти стало, то бомжи попрошайничают, то христиане-маньяки цепляются, верите ли вы в бога…
Отстреливала бы! Без всякой жалости! Солью из дробовика! Чтобы сидели в тазике попой и не лезли к людям. Может, хоть дома делами займутся!
Ладно, может, еще и примут полезный закон, к примеру, введут в кодекс статью за религиозные домогательства. Как за сексуальные. Но тут-то не так? Наверное…
Это я Керту и выложила.
Хуртар только покачал головой.
– Нет, у нас действительно не так. Есть, конечно, и те, кто служит себе, а не богу, но Хурт таких не одобряет. А немилость бога… человек даже в храм не войдет.
– Серьезно?
– Да.
– На него потолок рухнет?
– Нет. Просто все свечи потухнут и не зажгутся, пока он не уйдет. Бог не желает его видеть.
– Это как-то исправляется? – заинтересовалась я.
– Молитвой, постом, покаянием. Особенно последним. Осознанием своего поступка и чистосердечным его исправлением.
Я фыркнула.
– Да, у нас так не бывает.
– Значит, ваш бог слабее. Это случается… может быть, он моложе.