Пока я размышлял над тем, как выбраться, в камере произошли перемены, которые мне очень не понравились. Сверху послышался металлический лязг, а неподалеку от моих ног появилась полоска солнечного света.
-Эй! – закричал я, когда она вдруг стала раза в три шире и значительно ближе ко мне. – Вы что творите!
Но никто отзываться на мои крики не спешил. Наоборот, лязг сверху усилился, и прямо на меня полился прямой солнечный свет.
-А-а-а-а-а-а! – закричал я, чувствуя, как кожа буквально горит. Боль была поистине адской, и ни какие вампирские способности не помогали её заглушить. Это длилось секунды, но казалось, что прошла целая вечность.
А затем на меня вылили несколько ведер воды, сбивая пламя. Люк на крыше закрылся, блокируя солнечный свет, но мне все равно было больно. Очень больно… на собственное тело даже смотреть не пытался – там все плохо. Я точно это знал.
-Суки… вы что творите…
А затем крыша открылась ещё раз.
***
-А-а-а-а-а-а! – послышался полный боли и отчаяния крик, идущий из-за плотной деревянной двери, обитой металлом.
-Тебе не обязательно его слушать, - покачала головой Валесса, смотря на застывшую у двери Амелию.
-Это меньшее, что я могу, - не согласилась с ней некромантка, прикрыв глаза. – Ему больно…
-Конечно, больно, мы же фактически сжигаем его заживо.
Амелию поражало, как Валесса, которой Максим явно был небезразличен, могла так спокойно говорить о том, что он сейчас мучается.
-Он станет прежним?
-Кто знает, - пожала плечами вампирша. – Но скорее всего, нет. То, что мы сейчас делаем, так это пытаемся пробудить его человеческую половину.
-А если это не поможет? Он навсегда останется… таким?
-Вампиром или психопатом? – усмехнулась клыкастая. – Первым – да. Вторым… тут все сложно. То, что он сейчас проходит, это нормально. У большей части вампиров, особенно обращенных молодыми, после первой крови исчезают все ограничители. Отчасти поэтому между вампиром и тем, кого тот обратил, формируется прочная связь. Потому что старший вампир должен помочь новообращенному «найти себя». Научиться контролировать инстинкты.
-И сколько это занимает?
-Месяцы… годы… десятилетия… - вздохнула Валесса.
-Ты тоже через это прошла?
-Если так можно сказать. Мне в какой-то мере повезло, что я встретила господина. Такого попробуй ослушаться, - усмехнулась вампирша. – Но если тебе правда интересно, то мой период срыва длился порядка четырех месяцев. Ну, и была ещё парочка спустя десяток лет. – Последнее она говорила словно невзначай, но Амелия обратила внимание.
-Стой, то есть… тебе не помогли?