«Как?! Как вы сказали?» – вскрикнул Паскоглу, глядя на бонзу, отозвавшегося успокоительно-неодобрительным жестом.
«Я надеялся, – сказал бонза, – что мое участие в этой истории останется незамеченным».
«Вы скромничаете, – пожурил его Ридольф. – Будет только справедливо, если ваши благодеяния получат известность».
Бонза поклонился: «Я не нуждаюсь в похвалах. Я всего лишь выполняю долг. И, если вы действительно закончили все дела, я хотел бы приступить к кое-каким библиотечным занятиям».
«Разумеется, приступайте. Пойдемте, господин Паскоглу, мы ведем себя неучтиво, препятствуя медитациям благочестивого бонзы». И Магнус Ридольф вывел ошалевшего владельца Централа под локоть в коридор.
«Он? Он – убийца?» – слабым голосом спросил Паскоглу
«Он убил Лестера Бонфиса, – ответил Ридольф. – Это совершенно очевидно».
«Но почему?»
«Из соображений милосердия. Я говорил с Бонфисом. Он явно испытывал душевные муки. Я бы назвал это даже душевной болезнью».
«Но ему можно было помочь! Его можно было исцелить! – с возмущением воскликнул Паскоглу. – Для того, чтобы он не мучился, не обязательно было его убивать».
«С нашей точки зрения – не обязательно, – согласился Ридольф. – Но следует учитывать тот факт, что бонза непоколебимо верит в то, что мы называем „перевоплощением душ“. Он считал, что способствует радостному высвобождению души обуреваемого страданиями Бонфиса, обратившегося к нему за помощью. Он убил его, чтобы помочь, чтобы избавить Бонфиса от мучений».
Они зашли в контору Паскоглу; владелец Централа подошел к окну. «Что мне теперь делать? Что делать?» – бормотал он.
«В этом отношении ничего не могу вам посоветовать», – отозвался Ридольф.
«Наказывать бонзу, казалось бы, несправедливо… Смехотворная ситуация! В чем заключается мой долг, в данном случае?»
«Это сложная проблема», – согласился Ридольф.
На некоторое время наступило молчание; Паскоглу мрачно дергал себя за ус. Затем Магнус Ридольф сказал: «В конечном счете вам следовало бы предохранить постояльцев от дальнейших подобных проявлений преувеличенной благотворительности».
«Да, это важнее всего! – воскликнул Паскоглу. – Смерть Бонфиса я мог бы как-нибудь объяснить несчастным случаем. Мог бы выслать пещерных людей обратно на их планету…»
«Кроме того, на вашем месте я изолировал бы бонзу от любых постояльцев, проявляющих малейшие признаки меланхолии. Если он энергично посвятил себя выполнению своего долга – так, как он это понимает – диапазон его благодеяний может расшириться».
Паскоглу внезапно прижал ладонь к щеке и взглянул на Ридольфа широко раскрытыми глазами: «Сегодня утром у меня было отвратительное настроение. Я долго говорил с бонзой… поведал ему обо всех моих горестях и заботах, жаловался ему на расходы…»