— Боже мой, боже мой, — шептала Рая, снова закрывая лицо покойника и стараясь придать пальто прежнее положение.
Она выскочила во двор и стала звать на помощь.
Первым прибежал Кондратий Иванович. Но Рая, опомнившись, остановила его у калитки:
— Сюда нельзя!
— Да что случилось, чего ты орешь? Почему сюда нельзя? — возмутился Кондратий Иванович, отстраняя ее.
— Убили! Убили доктора! — Рая схватила его за рукав и не пустила во двор. Она скороговоркой объяснила, в чем дело. Кондратий Иванович всплеснул руками и опустился в сугроб.
— А я гляжу: ночью горит свет на кухне.
Подошли соседи из других дворов.
— Товарищи, во двор, а тем более, в дом — нельзя! Вы, дедушка, стойте на часах у калитки, — обратилась она к Кондратию Ивановичу, отряхивая его от снега. — Пусть кто-нибудь бежит в милицию, а я помчусь в больницу.
Кондратий Иванович загородил собой калитку и приказал жене:
— Мать, тащи кожушок и рукавицы. А вы, граждане...
Вскоре из машины с красной полосой вышел начальник милиции капитан Малахов в сопровождении следователя Хромых и двух милиционеров. Почти следом за ними подъехала прокурорская «Победа»,
— Почему собаку не взяли? — спросил прокурор, вылезая из машины.
— Бесполезно, снегу навалило. Да и поздно уже, Юрий Семенович, железная дорога рядом, — ответил следователь, пропуская прокурора вперед.
— Гм... Железная дорога?.. У вас уже есть выводы? — Прокурор в расстегнутом пальто быстро подошел к калитке, решительно распахнул ее и, посматривая по сторонам, пошел по двору. Остальные гуськом шли за ним.
Прокурор, словно крадучись, вошел на кухню и, не сходя с места, осмотрел ее, а затем шагнул к убитому, двумя пальцами приподнял пальто над его головой и снова опустил.
— Немедленно врача! Эксперта вызвали?
— Эксперт будет через полчаса. Самолетом, — отозвался Хромых. — А врачи сейчас подойдут.
Вошли Гурген Макарьян и Кучерова. Кучерова склонилась над Луниным и сразу же, тяжело вздохнув, выпрямилась и молча посмотрела на прокурора.
— Ясно, — буркнул прокурор. — Когда прекратился снегопад?
— В три часа ночи, — ответил начальник милиции.
— Убийство произошло скорее всего вечером, — вставил Хромых.
— Почему так думаете? — повернулся к нему прокурор.
— В печке совсем мало шлака, а в ведре угля больше половины.
У Макарьяна на глазах блестели слезы. Он чиркнул спичкой и прикурил.
— Курить бы не надо! — строго сказал Хромых.
Макарьян торопливо прижал пальцами горящую папиросу и скривился от боли.
— Пожалуйста, станьте вон туда, в угол, — сказал Хромых Макарьяну и Кучеровой. — Идите сюда, Сергеев, — он протянул руку к младшему лейтенанту. — Фотографируйте отсюда и отсюда...