И получалось так, что теоретически каждый из троих мог побывать в Пасечном в день убийства Лунина.
По анкетным данным, ни один из Зиргусов-старших не был владельцем магазина и вообще какой бы то ни было значительной недвижимости. Отец Зиргуса-экспедитора был простым крестьянином. Отец художника занимал скромную должность в Латышском национальном банке, а отец преподавателя был депутатом Сейма.
Таким образом, казалось, что нужного Зиргуса среди этих троих не было. Между тем, отцы художника и преподавателя могли владеть магазином, а уж потом занимать любую должность. Возможно, последние данные и отражались в анкетах.
И если трудно было проверить двух последних, городских жителей, то биографические данные экспедитора не вызывали сомнения. Когда же из числа подозреваемых отсеялись два человека, Борисов решил использовать против остальных улики, обнаруженные в доме Лунина.
Одной из улик была дафния. Оказалось, что аквариум есть только у Зиргуса-художника. Проверить, кто из них чинил часы, было гораздо сложнее. Борисов был готов и к тому, что хитрый враг вообще не понесет часы в ремонт — он просто их выбросит.
В кабинет, где работал Борисов, без стука вошел Руткис:
— На ваш запрос харьковчане отвечают телефонограммой: «В указанный вами период Мартовой находился в командировке в Киеве».
— Так! — встал из-за стола Борисов и взмахнул бумажкой. — Сходится, Имант! Вот у меня заключение из Чимкента с места работы Псарева. Его отпуск как раз приходится на то время, когда Мартовой был в командировке в Киеве. Следовательно, они могли там встретиться. Показания Псарева подтверждаются! Случайность? Возможно. Их было в нашем поиске предостаточно, но этот штрих — уже кое-что существенное...
Руткис блеснул глазами:
— Может, пора идти на приступ крепости, товарищ подполковник?
— Нет, лейтенант, — спокойно возразил Борисов, — негоже торопить события... козырей у нас еще маловато... Ведь Мартовой ужом будет извиваться, доказывая свою непричастность к убийству. На месте преступления он не был, это факт, и от этого факта никуда не денешься. Надо подойти к нему окольным путем, но юридически доказательно. И в этом нам должен помочь Айнар, сам того не ведая.
— А вдруг все эти Айнары — сущие мифы? Может, зря теряем время?
— Другой версии у нас нет, Имант. Нужно быть последовательным: если мы решили сделать ставку на показания Ольшевского, то доведем расследование до конца. Если этот ход заведет нас в тупик — начнем все сначала.
Борисов положил в стол телефонограмму.
— Вот что, Имант, организуйте проверку на такой предмет: первое — не получали ли наши подопечные телеграмму из Харькова или близлежащих пунктов; второе — не было ли в интересующее нас время телефонных переговоров у них с Харьковом?