— Почему вы не позволяете уйти ей назад, в море? — кричал мальчик. — Она же ничего вам не сделала! Отпустите её!
Его отец выглядел смущённым, однако ему не было стыдно за сына.
— Он просто помешан на животных, — сказал он, адресуя свои слова толпе. — Дома у него есть почти все виды животных, живущих под солнцем. Он говорит с ними.
— Он любит их, — добавила мать.
Несколько человек уже зашуршали ногами по песку. В толпе уже ощущалось лёгкое изменение настроения, появилось чувство некоторой встревоженности, даже стыда. Мальчик, ему было не более чем восемь или девять лет, уже перестал бороться с отцом. Тот всё ещё держал сына за руку, однако больше не сдерживал его.
— Отпустите её! — взывал мальчик. — Дайте ей уйти! Уберите верёвку и дайте ей уйти!
Он стоял, очень маленький и прямой, лицом к толпе, его глаза сверкали, как две звезды, а ветер развевал его волосы. Он был прекрасен.
— Мы ничего не можем сделать, — мягко сказал отец. — Пойдём отсюда.
— Нет! — резко крикнул мальчик и в этот момент он неожиданно рванул и освободил своё запястье из отцовской руки. Как пуля, он бросился через пляж к перевёрнутой черепахе.
— Дэвид! — закричал отец, рванувшись за ним. — Стой! Вернись!
Подобно игроку, бегущему с мячом и уворачиваясь от столкновений, мальчик бежал сквозь толпу, и единственным, кто бросился ему наперерез, был рыбак.
— Не подходи к черепахе близко! — закричал он, прыгая к быстро бегущей фигурке. — Она разорвёт тебя на куски! — заорал рыбак. — Сто-о-й!
Но было уже поздно, мальчик подбежал прямо к голове черепахи. Та увидела его и её огромная голова быстро повернулась к мальчику…
Крик его матери, полный боли и отчаяния, почти вой, взлетел в вечернее небо:
— Дэвид! — рыдала она. — О, Дэвид!
И в следующее мгновение мальчик бросился коленями на песок и обхватил руками старую морщинистую шею чудовища, прижимая её к своей груди. Щека мальчика оказалась прижатой прямо к голове черепахи, а его губы шевелились, шепча какие-то ласковые слова, которые никому более не были слышны. Черепаха стала абсолютно неподвижной. Даже её гигантские лапы-ласты перестали молотить воздух.
Глубокий вздох, длинный и мягкий вздох облегчения прошуршал над толпой. Многие отодвинулись на шаг или два, как бы инстинктивно пытаясь оказаться подальше от чего-то, выходящего за их пределы понимания. Однако отец и мать подошли поближе и остановились примерно в десяти футах от своего сына.
— Папа! — плакал мальчик, всё так же ласково поглаживая старую коричневую голову черепахи. — Пожалуйста, сделай что-нибудь, папа! Пожалуйста, пусть они её отпустят!