Геродот мельком увидел лежащую на кровати и оголенную ниже пояса женщину со вздутым животом и широко расставленными ногами, орущую что есть силы. Врач, стоящий у кровати, обеими руками сильно давил на живот роженицы.
– Вам сюда нельзя, здесь роды, пожалуйста, покиньте помещение, – кинулась к дверям какая-то женщина в белом переднике.
Неожиданно к женскому крику присоединился крик младенца. Женщина в дверях, забыв о вошедших, побежала обратно. Врач уже держал в руках окровавленное тельце маленького сморщенного человечка, вопившего во всю мочь. Несмотря на полумрак в комнате, у новорожденного отчетливо выделялось большое темное пятно у виска.
– Это он и есть, Диомед, твой проксен, – прошептал капитан, – каков молодец, орет, как сто мужчин, вместе взятых. Впрочем, мы попали не туда, пройдем дальше.
За следующей дверью показался широкий светлый зал, наполненный одетыми в черное людьми с печальными и постными лицами. Играла траурная музыка, время от времени прерываемая унылым женским плачем. В середине зала на высоком столе возвышался гроб с телом высохшего старика со сморщенным лицом и черным родимым пятном у правого виска. И хотя пятно на лице покойника уже потеряло свой цвет и стало каким-то бледным, Геродот безошибочно узнал ее: это была все та же метка, которую только что видел у новорожденного. Он с удивлением взглянул на капитана. Тот осторожно перешептывался с одним из присутствующих:
– И давно преставился?
– Уже третьего дня, завтра хоронить будут.
– Как жаль, – вполголоса проговорил капитан.
– Конечно, жаль, – согласился незнакомый собеседник, – хороший человек был старик Диомед, весь город чтил и уважал его.
– Понимаете, в чем дело, – капитан взял собеседника подруку и отвел в сторону. – Мы только что чуть не присутствовали при его рождении, а теперь попали на его похороны, в общем, мы запутались в этих комнатах.
Незнакомец понимающе кивнул головой и рукой молча указал на следующую дверь.
– Нам, вероятно, надо туда, только постарайся не шуметь, а то на нас уже люди смотрят, – почти шепотом прошипел капитан и, взяв Геродота за руку, осторожно приоткрыл красную дубовую дверь.
Та бесшумно захлопнулась за спиной, и звуки траурной музыки исчезли. Они теперь оказались в маленькой уютной комнате, скорее всего, рабочем кабинете хозяина дома. Возле распахнутого во двор широкого окна сидел человек. Низко опустив голову, он что-то писал. При шуме захлопнувшихся дверей он поднял голову и посмотрел на посетителей живыми, умными глазами.
– Диомед, мир твоему дому, – сказал капитан, приветственно подняв руку и сразу переходя к делу. – Я привел к тебе далекого гостя, это Геродот из города Галикарнаса.