— Возможно, сударыня оказывала мне такую честь, — отвечала г-жа Амброн, — мне стыдно признаться, но я не могу припомнить, в какое время и при каких обстоятельствах.
— Дорогая госпожа Амброн, — сказала Сесиль, — я уверена, вы вспомните нас. Не забыли ли вы двух несчастных беглянок, переодетых крестьянками, которые приехали к вам сентябрьским вечером тысяча семьсот девяносто второго года в маленькой повозке в сопровождении одного из своих арендаторов по имени Пьер?
— Да, да, конечно, — воскликнула г-жа Амброн, — отлично помню! У молодой дамы была еще девочка трех или четырех лет, настоящий херувимчик, маленький ангелочек…
— Остановитесь, дорогая госпожа Амброн, остановитесь, — с улыбкой прервала ее Сесиль, — иначе, если вы еще что-нибудь добавите, я не осмелюсь признаться, что эта девочка, этот ангелочек была…
— Да неужели?
— Да! Это я.
— Как! Это вы, моя бедная девочка? — воскликнула добросердечная хозяйка.
— Ну и ну! — прошептала маркиза, уязвленная подобной фамильярностью.
— О, прошу прощения! — опомнившись, воскликнула г-жа Амброн, хотя и не расслышала возмущенного шепота маркизы. — Прошу прощения, мадемуазель, но я вас видела такой маленькой!
Сесиль протянула ей руку.
— Однако вас ведь было трое? — спросила г-жа Амброн, оглядываясь по сторонам, словно надеясь увидеть баронессу.
— Увы! — прошептала Сесиль.
— Да, да, — продолжала г-жа Амброн, прекрасно понимая, что означало горестное восклицание девушки. — Да, изгнание дело суровое; многим из тех, кого я провожала, назад уже не вернуться. Не отчаивайтесь, милая барышня, у Господа есть свои резоны посылать нам испытания, да вы и сами знаете: Господь призывает к себе своих избранников.
— Сударыня, — не выдержала маркиза, — не будем больше говорить о подобных делах, я так чувствительна, и воспоминания причиняют мне боль.
— Прошу прощения у госпожи маркизы, — отвечала добрейшая хозяйка, — я только хотела доказать мадемуазель, что прекрасно помню, как вы останавливались у меня в гостинице. А теперь, госпожа маркиза, соблаговолите сказать, с какой целью вы меня вызвали?
— Это не я вас вызвала, дорогая госпожа Амброн, это моя внучка — мадемуазель де Марсийи, вам лучше объясниться с ней.
— В таком случае не соблаговолите ли вы, мадемуазель…
— Я вызвала вас, любезнейшая госпожа Амброн, прежде всего, чтобы выразить сердечную благодарность, ибо за услугу, которую вы нам оказали, можно заплатить лишь вечной признательностью, и еще я хотела спросить вас, не найдете ли вы кого-нибудь, кто мог бы проводить меня завтра утром на берег моря, на то самое место, откуда вот уже скоро двенадцать лет назад мы отплывали, если, конечно, бабушка позволит мне пойти туда, — добавила Сесиль, поворачиваясь к маркизе.