— Так они и стоят сейчас у власти. И власть отдавать не собираются, слишком большой ценой она им далась. Но главное — им всем хочется дожить свою жизнь тихо, без потрясений, а Хрущев этим людям спокойно жить не дает.
— Можно подумать, остальные спокойно жить не хотят!
— «Спокойствие» бывает разным. Никита тянет нас всех вперед потому, что весь мир вокруг нас быстро меняется, и прогресс шагает по планете семимильными шагами, а СССР начинает отставать от остальных.
— Да ну ладно! — загалдели ребята — А космос! А наши ракеты!
— А что кроме космоса и ракет? — резко спросил я.
— Ну, первый промышленный атомный реактор… — неуверенно говорит Николай.
Хорошо подкован. Виден будущий журналист.
— А кроме реактора? Реактор — да, ракеты — да, самолеты — да, а вот простые, базовые вещи? Легковой транспорт, телефонизация, мебель, одежда? Это же фундамент. А у нас с телефонной связью — проблемы. С продуктами питания — проблемы. Зерно — и то в Канаде закупаем.
— Ну, это потому, что на Дальний Восток так удобнее и дешевле его доставлять — первой по лекалам методичек отвечает Оля.
— По медицинским патентам тоже отстаем — я игнорирую ее фразу — По одежде, мебели, легковому машиностроению, что ни возьми — ничего нет. Даже цветной телевизор сделать не можем нормально. Пытаемся скопировать американский стандарт NTSC этой Радугой, и то без толку! Единичное изделие мы можем лучше всех в мире сделать, а серийное — хуже всех, потому что наши научно-технические прорывы должны опираться на благосостояние населения — не может голодный человек регулярно ставить рекорды.
— Откуда про телевизор знаешь?!
— У Аджубея в кабинете видел — вру я — Ругал он его.
Глаза у ребят, конечно, квадратные. Я решаю вернуться к главной теме разговора.
— А вот эти пожилые, и бесспорно заслуженные товарищи тянут страну и нас всех за собой в тихое болото, в застой. Где они думают отсидеться до самой своей старости и умереть спокойно. А после них хоть трава не расти. Понимаете, в чем разница?
— Думаешь, за это они его хотели убить? — темноволосая девчонка недоверчиво качает головой — Могли бы и просто снять, как когда-то Маленкова…
— Пытались, да не смогли. Весной этого года на Пленуме ЦК они выдвинули ему обвинения, но Хрущев имел мужество признать свои ошибки, честно и открыто. Он весьма критично оценил проводимую им политику, и сказал, что сможет все исправить. Им просто нечем было в тот момент крыть. Но окружение восприняло его самокритику, как момент слабости, и решило ускорить события. А потом случилась эта история с Семичастным, и главного заговорщика отстранили от власти. Сообщники поняли, что их время уходит, и решились на крайние меры.