— Да уж… творческая, мать ее, интеллигенция…! — вздыхает Коган — Насмотрелся я в Правде на таких…
— И главное — они ведь искренне уверены в собственной исключительности… — качает головой Лена.
— А как же иначе — сплошные гении! — усмехаюсь я и выдаю гариковский перл, переделанный мною и посвященный лично Качаловскому:
— Я вижу объяснение простое
того, что он настолько лучезарен:
его, наверно, мать рожала стоя
и был Андроном пол слегка ударен.
Ребята смеются, и настроение наше немного улучшается. Уже в полной темноте, мы убираем оставшуюся посуду, собираем мусор. После чего отправляемся спать. Вечеринка определено удалась…
* * *
Просыпаюсь от звуков гимна СССР, разносящихся по всему дому. Смотрю на часы. Шесть утра! Какая же зараза включила радио на всю громкость?? Видимо, чтобы не бегать по лестнице и не будить всех по очереди. Лежу, слушаю. Пытаюсь усилием воли стряхнуть с себя остатки сна. С удивлением понимаю, что гимн по радио теперь исполняется со словами. Оперативно они новую запись запустили, и нескольких дней не прошло…! Гимн заканчивается, наступает время выпуска новостей. Пока одеваюсь и застилаю постель, успеваю услышать, что в Нью-Йорке нарастают волнения в Гарлеме, Северный и Южный Вьетнам продолжают обмениваться угрозами в адрес друг друга, в Москве Институту Иностранных Языков присвоено имя недавно умершего Мориса Тореза — Председателя Компартии Франции. Ну, и вести с полей, куда же без них. Бодрым голосом диктор перечисляет, где и сколько по стране собрали зерновых — страда в полном разгаре.
Спускаюсь вниз, застаю там довольного жизнью Леву, который слушает радио. Так вот кто нам раннюю побудку устроил! Ленок гремит посудой на кухне и, судя по запахам, готовит на всех завтрак. Яичница обыкновенная. Правда с колбасой.
— Лева! Шесть утра!!
Коган краснеет, тут же меняет тему:
— Как думаешь, с урожаями в этом году будет порядок?
— Тебе лучше знать, кто у нас в Правде работает… — пожимаю я плечами, направляясь в ванную — это к вам информация со всей страны стекается.
— К нам в основном победные реляции стекаются, не путай их с реальным положением дел. Что происходит на самом деле, знают только в ЦК и в Минсельхозе.
— Ну, а что ты хочешь? Эта информация имеет стратегическое значение, нормально, что ее не разглашают.
— Да…? А что здесь стратегического?
— Лева, включи мозг! Если у нас неурожай и об этом узнают на Западе — цены на пшеничку на биржах взлетят вверх. Будем хлебушек в Канаде втридорога покупать.
— Да… В таком разрезе я не думал. У нас все по пропаганде разговоры.