Луи схватил Гарриет в охапку и, уложив ее на пол за операционным столом, приставил палец к губам, призывая ее лежать молча. Эх, надо было дверь запереть! Ну почему он не запер дверь?
Что происходит, он сообразил сразу же. Это и был тот кошмар, от которого он ночью проснулся в холодном поту, а потом все никак не мог припомнить сон. Пришел тот самый монстр — не детишек пугать, а взрослых. Та беда, от которой не убежать. Луи, специализировавшийся на абортах, навязчивым страхом расправы не страдал, просто он осознавал такую возможность и трезво ее учитывал: некоторые его коллеги уже стали жертвами самочинных расправ. Луи не позволял себе чрезмерно тревожиться о том, что может случиться, если он останется на этой работе, но знал коллег, которые приходили в клиники исключительно в масках, чтобы их невозможно было узнать. Сам он таких предосторожностей не одобрял. То, что он делал, было справедливым и почетным — проявлением человечности, так что он не собирался прятать свое лицо.
Однако он отнюдь не был так наивен, чтобы твердо верить, что ничего, подобного сегодняшнему, с ним никогда не произойдет. В 1993 году один тип поджег здание Центра, и Ваните пришлось отстраиваться заново. В 1998-м Эрик Рудольф взорвал самодельную бомбу в клинике, проводившей аборты, в Бирмингеме (штат Алабама)[48]. Тогда Луи отправился в Бирмингем и предложил свою помощь.
Он помнил, как сотрудники антитеррористического отдела составляли план места преступления. Туго натянутый розовый шнурок соединял спрятанное взрывное устройство с ножками всех стульев в приемной и со стойкой регистратуры. Эта паутина изначально была рассчитана на жертв. Тем не менее телефон звонил и звонил, и пациентки продолжали записываться на прием, не страшась проходить мимо автобусов с телевизионщиками и газетными репортерами.
После того случая муж Ваниты посоветовал ей поставить на стойке регистратуры пуленепробиваемое стекло, и она подумывала так и сделать. А потом все-таки не сделала: если уж пациентки у них достаточно храбрые, чтобы проталкиваться среди протестующих, запугивающих муками ада, то разве сотрудникам клиники не надлежит встречать своих противников лицом к лицу?
Сейчас Луи дрожал всем телом, прислушивался, пытаясь определить, в каком помещении звучат выстрелы, не приближаются ли они. Но звуки как-то странно искажались. Он подумал, что все происходит совсем не так, как в кино, и сразу пришло другое воспоминание — о случае, повторения которого ему совсем не хотелось.
В первый день своей работы в Центре Луи приехал пораньше. Он шел через площадку парковки, и тут ему повстречалась миниатюрная пожилая дама, несшая с собой складной стул.