Теперь до своего совершеннолетия Рен могла и не дожить. Как и тетя Бекс.
— Свяжи ей руки! — заорал стрелок. — Быстро! Ты! — он ткнул пистолетом в рыжеволосую медсестру.
Та взяла моток медицинской клейкой ленты и стянула запястья Рен. Она пыталась не слишком крепко стягивать, но клей есть клей — Рен понимала, что ей нескоро удастся освободиться.
— Ты ранена? — прошептала рыжая. — Я медсестра.
— Я в порядке, — проговорила Рен. — Но моя тетя… — подняла она глаза, полные тревоги.
— Та, что пряталась с тобой в кладовке?
Рен покачала головой.
— Нет. Та, в которую стреляли. Здесь.
— Бекс, — проронила сестра. — Ее отпустили.
Рен с облегчением опустилась на диван. Тетя Бекс жива! Или, по крайней мере, была жива.
Она надеялась, что в следующий раз, когда увидит свою тетю, Бекс будет ругать ее за то, что Рен втянула ее в такую переделку. Рен очень надеялась, что Бекс будет так громко орать, что она расплачется. Она даже не станет возражать, если Бекс не простит ее до конца своей жизни! Пусть только продолжает жить…
Рен умоляла тетю Бекс привезти ее сюда. Если бы она уговорила отца, они, наверное, могли бы прийти на прием к гинекологу. Быть может, она бы взяла конфетку на палочке по дороге из кабинета — у гинекологов ведь есть корзинки с конфетами или такое бывает только в кабинетах педиатров?
Но она никогда бы не отважилась попросить отца. Он даже не разрешает ей надевать в школу стринги. И все, что ему известно о Райане, — что они вместе работали над проектом по химии. И это правда, но только отчасти… Эта химическая реакция… Она возникла между ними.
Рен вспомнила о поцелуях, от которых саднит губы; о том, как его рука скользнула ей под рубашку и обожгла кожу. Она вспомнила тот головокружительный прилив адреналина, который охватил ее, когда они с трудом отстранились друг от друга — всего за мгновение до того, как мама Райана открыла дверь, держа в руке пакеты с продуктами.
Если бы она рассказала о Райане отцу, тот стал бы поджидать его на крутом повороте у школы, чтобы выписать штраф за превышение скорости. Или за то, что он ехал слишком медленно или рывками. Он бы узнал о нем всю подноготную и убедил бы себя, что этот парень Рен не достоин.
Ради нее папа готов был на все. Но есть вещи, которые отец просто не может для нее сделать. Когда два года назад у нее начались месячные, живот болел так сильно, что она пожаловалась ему, что заболела и не может идти в школу. Он с сомнением приложил ладонь к ее лбу — температуры не было.
— У меня месячные, — прямо объяснила она, и он тут же покраснел и, спотыкаясь, вылетел из ее комнаты. А через час вернулся с двумя аптечными пакетами: энергетический напиток, болеутоляющее «Адвил», игрушечная машинка, кубик Рубика, упаковка жевательной резинки и маленькая картинка-загадка с изображением котенка. Он сложил все это в изножье кровати, как будто боялся приближаться к дочери.