— А что предлагаете вы?
— Дать Годдарду еще немного времени, — ответил Хью. «Дайте мне время сперва узнать, что происходит внутри. Дайте мне получить весточку от Рен!»
Квандт покачал головой.
— Как я понимаю, там уже была стрельба…
— Но последние три часа тихо, — возразил Хью. — Я смог его успокоить. — Он посмотрел на Квандта. — Если вы войдете внутрь, можете ли вы гарантировать, что никто из заложников не пострадает?
Командир отряда специального реагирования поджал губы.
— Разумеется нет, — ответил он, и оба повернулись к Монро.
— Хью будет продолжать вести это дело, — принял решение начальник полиции. — Ты же знаешь, что делать, верно? — положил он руку на плечо Хью, разворачивая его к себе.
— Да! — без тени сомнения в голосе ответил Хью, как будто переговоры с захватчиком заложников — это некий набор правил, которым необходимо следовать, а не игра, правила которой игроки устанавливают сами. — Мне придется вернуться к… Мне необходимо…
Он вернулся к наскоро сложенному столу и схватил свой телефон. Сообщения не было. И точки исчезли.
«РЕН!» — снова написал он.
Когда стрелок рывком распахнул дверь ее убежища, Рен показалось, что сердце ее разорвется. Она едва успела спрятать телефон в носок, когда он схватил ее за руку и так сильно дернул, что девочка закричала. Ей удалось вцепиться ему в лицо и расцарапать до крови — маленькая победа, которой она невероятно обрадовалась.
Захватчик потащил ее в приемную у входа в клинику, где были зеркальные окна: изнутри было видно все, что происходит снаружи, а с улицы невозможно было ничего увидеть. Стрелок швырнул ее на пол, и она распласталась на животе перед кучкой людей.
Здесь была женщина в спортивном костюме, ее веснушки ярко выделялись на бледном лице. Еще одна девушка — быть может, лет двадцати — с огромным синяком на лбу. Рыжеволосая медсестра в форме, которая уже открывала дверцы кладовки, но сделала вид, что не заметила Рен. Единственный мужчина-заложник лежал, положив голову медсестре на колени, и тяжело дышал. Его форма была разорвана на бедре, ниже тканевой повязки вся нога — в крови.
Тети Бекс здесь не было. Рен почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она мертва? Кто-то перетащил ее тело в другую комнату?
Когда Рен была маленькой, тетя Бекс присматривала за ней после школы, пока отец был на работе. И они вдвоем делали все то, что делать нельзя: ели сладкое вместо обеда, смотрели фильмы для взрослых. Тетя даже пообещала, что не только отведет Рен сделать татуировку, когда ей исполнится восемнадцать, но и лично выберет рисунок.