Рик удивленно поглядывает на него, не понимая причину такой радости. Впрочем, Дэрил тоже этого не понимает. Но… ему просто было сейчас хорошо, и не это ли главное?
— Выглядишь довольным, — замечает Граймс, тоже поднимаясь. — Случилось что-то хорошее?
Ну, он полностью восстановился от пули, которая размешала его кишки, относительно смирился с дерьмом, что творилось внутри, и вообще был здоров, свободен и практически счастлив. Это разве не повод для того, чтобы радоваться?
— Не наматывать же сопли на кулак. Будь проще, Граймс.
Рик едва заметно ухмыляется, прилипая взглядом к его лицу. Неудобно как-то.
— А зачем мы каждый день выходим наверх? Баллов же достаточно, — вполне резонно интересуется Граймс.
Баллов-то как раз было недостаточно. Может, это было глупо, но у Диксона была мечта. Даже здесь он оставался человеком со своими слабостями и желаниями. И как будто специально для него кто-то создал возможность купить в Игре нечто крутое, по-настоящему, что нельзя было заполучить даже в реальной жизни. Мотоцикл. Настоящий монстр, который рычал, словно дикое животное. Именно такой, какой он должен быть. И да, Дэрил безумно хотел заполучить его. Тогда станет плевать на весь мир, он будет колесить по пустыне, свободный, как никогда! Уже сейчас он мог представить, как будет бить в лицо ветер. Разве что-то помимо этого нужно? К тому же…
— Из-за каждого дня простоя снижается выносливость, потом тебя любая тварь с одного удара грохнет, — просто произносит он. — Ты что, инструктаж не проходил? Да и баллов много не бывает.
— На что-то собираешь?
Дэрил слегка улыбается. О своих планах лучше никому не говорить, если не хочешь, чтобы они расстроились. Таковы были правила, которые Диксон усвоил еще с детства. Если что-то очень хочешь — держи язык за зубами.
— А ты ведь очень хорошо приспособился к этому, не скучаешь по реальности. И мне уже начинает казаться, что тебе здесь нравится.
— Мне и нравится, — пожимает плечами Дэрил. — Здесь мне не пытаются указывать, что я должен делать.
— Тебя брат так доставал?
Дэрил не понимал, какого черта Граймс все сводил к Мерлу, как будто тот был единственным человеком в его жизни и по совместительству причиной всех его бед. Если бы Диксон не знал, он бы решил, что этот придурок коп, который пытается побольше узнать о брате.
— Наше гребанное правительство, — сморщился он, чувствуя, как хорошее настроение медленно улетучивается, вновь уступая место раздражению. — Куда, блядь, ни пойдешь — какие-то идиотские правила и копы, следящие за их выполнением. Даже поссать без чужих глаз нельзя.