Они сидели в небольшом кафе в Арканзасе, ели жареное мясо и пили сладкий охлажденный чай за столиком для пикника, а рядом дети в шортах и футболках играли в пятнашки.
– Знаешь, у нас действительно красивая страна, – сказала Пайн.
– На самом деле это много стран в одной, и каждая наделена собственной необычной красотой и сражается с собственными проблемами. – Блюм откусила кусочек соленого огурца, предварительно окунув его в острый соус. – Но повсюду в основе лежит человечность, и… я даже не знаю, как сказать; наверное, общие ценности. Нечто вроде клея, скрепляющего нас вместе. – Она смолкла и улыбнулась. – Напоминает моих шестерых детей.
– В каком смысле? – спросила Пайн.
– Я не могу вспомнить ни одного дня, чтобы они не поссорились, пока росли. Кто-то кого-то начинал дразнить. Или кто-то кого-то стукнул. Или какая-нибудь парочка устраивала соревнование, кто кричит громче. А в это время двое других играли – и отлично проводили время. Но на следующий день они были готовы прикончить друг друга.
– И что, по-твоему, это значит? – спросила Пайн.
– Можно только надеяться, что, когда кто-то из них заболеет, или серьезно пострадает, или будет по-настоящему нуждаться в сочувствии, все придут к нему на помощь. Ну, а в остальном, боюсь, рассчитывать не на что. Жизнь несправедлива, и люди себя обманывают, если думают, что кто-то взмахнет волшебной палочкой и все начнут мирно играть в песочнице. Очевидно, мы устроены иначе. – Она снова замолчала, чтобы сделать глоток чая. – Но, должна сказать, несмотря на вопли и драки, они были замечательными. И я не поменяла бы их ни на что другое.
Они вернулись в машину, опустили верх и поехали на запад.
– Я могла бы к этому привыкнуть, – сказала Блюм. – Может быть, нам следует устраивать такие поездки каждый год.
– Тельма, – сказала Пайн.
– Что?
– Я буду Тельмой. А ты – Луизой.
– Ну, ты и Джина Дэвис примерно одного роста. И я даже не знаю, сколько людей говорили мне, что я похожа на Сьюзен Сарандон, – добавила Блюм с довольной улыбкой.
– Значит, мы готовы начать?
– Настолько готовы, что я могу закричать от радости.
Блюм так и сделала, размахивая руками, словно находилась на каком-то спортивном соревновании.
Этли Пайн никогда так не смеялась за всю свою жизнь.