Такой была биография писателя к моменту начала работы над трилогией «Нашествие монголов», которую автор считал главной книгой своей жизни.
Первый роман трилогии — «Чингисхан» — был написан автором в 1934 году, но ни одно издательство не согласилось его напечатать. При этом, с типичной для советской бюрократии волокитой, автору не давали прямого отказа. Рукопись «рассматривали», давали рекомендации по доработке и т. д. Советских издателей понять можно — вместо обычной для того времени прямолинейной литературы им попало в руки многоплановое, сложное произведение, действие которого происходило в мало знакомой для московских редакторов Средней Азии. Да и личность автора опять же сомнительная — из бывших, отец при старом режиме генералом был, брат — враг народа… Но и отказывать прямо не хотелось, это решение тоже могло быть сочтено идеологически неверным. Вот и «мариновали» рукопись в издательствах. Считается, что решающую роль в ее судьбе сыграли писатель Максим Горький и историк академик И. И. Минц. Последний оставил воспоминания об этом эпизоде: «Однажды, протягивая мне рукопись, Горький сказал: “Вот интересная книга. Мне она в общем-то понравилась… Но чувствую… в ней чего-то не хватает. Почитайте рукопись как историк. Отвечает ли она истории?..”
Так попала ко мне объемистая рукопись повести “Чингисхан”, переданная в редакцию серии автором нескольких исторических произведений, тогда еще малоизвестным писателем В. Яном. Его имя мне мало что говорило, но я знал, что эта рукопись уже несколько лет “ходит” по издательствам, не решающимся ее печатать.
Повесть настораживала рецензентов своей темой и содержанием, изображающими мрачную эпоху отечественной истории, охарактеризованную К. Марксом как “кровавое болото монгольского рабства”, своими необычайными стилем, формой, языком.
Но мне эта рукопись сразу понравилась, и я прочел ее быстро — за два дня. Она оказалась написанной ярко и вдохновенно. Читая ее, сразу видишь перед глазами всю эпоху и ее героев. События далеких лет освещены с позиций марксистско-ленинского понимания истории, во многом созвучны современности, повесть пронизана чувством патриотизма.
Стало ясно, что это — необходимая книга, заполняющая большой исторический пробел в нашей художественной литературе, ее нужно печатать.
По поручению М. Горького, несколько позже, мы встретились с Василием Григорьевичем Янчевецким (В. Яном) и долго беседовали, очень дружески, о его рукописи. Я сделал несколько замечаний и рекомендаций по ее содержанию, сводящихся главным образом к тому, чтобы усилить показ насилия и жертв завоевателя (говорил же К. Маркс о том, что “после прохода монголов трава не росла”) и вместе с тем опрокинуть бытовавшее мнение, будто бы монголы проходили через покоряемые страны без всякого сопротивления, как нож сквозь масло.