В Чернигове о ней могли узнать не раньше чем через 10 дней (расстояние от этого города до предполагаемого района сражения — около 700 километров). Возможно, что стимулом для выступления Евпатия стала информация об убийстве князя Федора, с которым, по высказанному выше предположению, он мог состоять в родстве.
Несомненно, черниговские князья не могли совершенно игнорировать монгольское войско. Хотя нет никаких сведений о пребывании монгольских послов в Чернигове, но полностью исключить возможность их появления нельзя. В свою очередь, и черниговские князья должны были проявить интерес к столь большой военной силе около своих границ и послать к монголами если не послов, то хотя бы лазутчиков. Они и принесли трагические известия. Таким образом, выехать из Чернигова Евпатий должен был между 10 и 15 декабря. То есть в момент начала осады Рязани.
Евпатий выехал не один, а с некоей «малой дружиной», что говорит о наличии в его распоряжении небольшого военного отряда. Численность русских ратей того времени была весьма значительна и часто превышала 10 тысяч воинов. Выражение «малая дружина» обозначало в летописях войско численностью от нескольких сот до тысячи человек. Автор «Повести о житии и храбрости благоверного и великого князя Александра» (Невского), описывая выдвижение новгородского князя к месту шведского стана на реке Неве, пишет: «Сии рѣк, поиде на нихъ в малѣ дружинѣ, не съждався съ многою силою своею, но уповая на Святую Троицу»[117]. Современные историки оценивают численность русских войск в Невской битве от 1000 до 1500 бойцов.
Таким образом, под началом Евпатия было несколько сотен воинов. Откуда они взялись? Конечно, знатный вельможа в те времена без свиты не ездил, но несколько сотен бойцов как эскорт посла представить себе сложно. В одной из летописей упоминается, что Михаил Черниговский отказал в помощи Рязани, мотивируя это тем, что рязанцы не участвовали в битве на Калке.
Можно предположить следующее — 30-е годы XIII века в Рязанском княжестве были относительно мирными. В летописях нет информации ни о внутренних усобицах, ни о половецких набегах. Поскольку дружинников был некоторый переизбыток, некоторые из них, оставшись «без работы» (и, соответственно, без «кормления»), подались туда, где их мечи и копья могли пригодиться, — в соседнее княжество, активно участвовавшее в междоусобной войне. Переход дружинников из одного княжества в другое в письменных источниках того времени не закреплен, хотя в более позднее время (в XIV веке) появится формулировка «боярам и слугам вольным меж нами вольным воля», закрепляющая право представителей феодального сословия на смену сюзерена. В былинах также можно встретить упоминание о службе уроженцев одного княжества князю другого, правда, в них, как правило, речь идет о борьбе с внешним врагом. Оказавшись в Чернигове в канун нашествия и не достигнув взаимопонимания с местным князем, Евпатий постарался собрать вокруг себя рязанских воинов, оказавшихся в этом княжестве, чтобы хоть таким образом оказать поддержку своим князьям.