Тучный и преждевременно обрюзгший именинник поднял с колен своего подчиненного и, дружески обняв его, примял оригинальный подарок.
— Тронут, дорогой Лев Александрович, — сказал он Перовскому. — Тронут и, конечно, согласен дать свое имя русскому камню. Тебе же в столь знаменательный для меня день обещаю исхлопотать сенаторское звание и двадцатилетнюю аренду в семь тысяч рублей ассигнациями. Ну, полно, полно… — стараясь освободить свою руку, которую целовал обрадованный вице-президент, закончил Волконский.
Волков тоже несказанно радовался удачному завершению задуманного им предприятия. И как было не радоваться. Он содействовал рождению нового минерала — минерала, найденного на его родной земле!
Дня через два после торжеств Волков вновь пришел к вице-президенту. На этот раз Перовский принял его не так скоро, пришлось полдня околачиваться в коридорах департамента.
Волков развернул было перед вице-президентом планы всестороннего изучения волконскоита и начал перечислять мероприятия, которые следовало бы незамедлительно предпринять для быстрейшего освоения нового минерала. На первый случай требовалось не более десяти тысяч рублей, которые, несомненно, впоследствии окупятся.
Сенатор слушал с явным нетерпением и без всякого внимания. Волков не мог понять причину такой перемены. Человек, у которого недавно при разговоре о новом минерале страстно загорались глаза, сейчас неизвестно почему относился к волконскоиту абсолютно равнодушно.
— Сейчас не время заниматься вашим камнем. Есть дела куда важнее, — сухо и отрывисто сказал Перовский. — Пермскую контору за ненужностью решено немедленно закрыть. Вам предлагаю ехать в Оренбург на новые медные рудники. Условия те же. Воля ваша, как хотите…
Егор с четырьмя товарищами сидел засадой в густом кустарнике поблизости от тракта. Избранное ими место находилось на возвышенности, и из кустов просматривалась дорога, в обе стороны уходящая вниз.
Вот уже два месяца находился Егор в ватаге Ильи Колокольцева, состоящей из трех десятков мужиков разного возраста и разных национальностей. Одно было общее: за каждым числилось что-нибудь такое, за что царские власти охотно приняли бы на казенные харчи с бесплатным приглядом. Колокольцев со своими молодцами промышлял в основном по дорогам, подстерегая богатые экипажи и освобождая пассажиров от денег и ценных вещей. Среди бедного люда ватажники не баловались и, видимо, по этой причине были неуловимы, как ни старались губернские власти.
Для Егора сегодняшний день был необычным. Впервые молодому парню доверили идти «коренным», старшим в пятерке. Одет Егор был в исправный желтый полушубок, отделанный черной овечьей шкуркой, и в белую заячью папаху, надвинутую на самый нос. Лицо выражало суровость, во всей позе чувствовалась значительность и вместе с тем скованность. Егор не мог свыкнуться с ролью главного среди товарищей, которые были старше его.