Титул означал в первую очередь землевладения. Не купленные, а завоёванные или отданные в дар земли. В Японии подобные территории принято называть родовыми землями. В Российской Империи использовалось восходящее к древности слово «вотчина». Мелкая аристократия или дворянство, то есть люди благородного сословия, заработавшие высокое звание на службе отечеству, как правило, земельных наделов не имели. «Дворянская» грамота сама по себе считалась высокой наградой, так как подразумевала основание нового рода.
Аристократы же неразрывно связаны с землёй. Барон, граф, маркиз, герцог — титулы богатых, независимых аристократов, не входящих ни в один из княжеских кланов. Титул обозначал не только деньги и власть, но и относительную свободу — вассальная присяга приносилась исключительно императору из династии Рарогов. Всех аристократов такого рода в России называли имперской аристократией — на контролируемой ими территории действовали общеимперские законы и уложения, судебная власть была отдана Высшему Имперскому Суду, а значительная часть налогов шла напрямую в казну государства. И, тем не менее, именно эта аристократия была тем столпом, что поддерживал императорскую династию во время любых смут и междоусобиц, коих за длительную историю государства Российского было превеликое множество. Князья и клановые могли пойти даже на прямое неподчинение, а титульные оставались верны до конца. Мне предстояло познакомиться с одним из представителей этой прослойки благородного имперского общества.
Визит отца Алексея состоялся без каких-либо церемоний и чинопочитания. В означенное время в нашу дверь деликатно постучались и Лёха усвистал встречать дорогого гостя, вернувшись в гостиную уже в сопровождении представительного господина средних лет, степенного и неторопливого сообразно возрасту, с пышной, почти что львиной гривой чёрных как смоль волос, облагороженной лёгкой изморозью седины на висках. Строгий серо-стальной костюм с гербовым вензелем графа Васильева на лацкане, элегантная трость из слоновой кости, отделанная инкрустацией из серебра, безукоризненные манеры и сочный, раскатистый баритон — в этом был весь граф Васильев собственной персоной.
Такой внешний вид отлично подходил к самому узнаваемому политическому деятелю из всей российской аристократии — харизматично, довольно строго и в тоже время без лишнего шика и блеска. Воплощение деловых качеств, целеустремлённости и успеха в одном флаконе. Мне даже в какой-то момент захотелось себя ущипнуть — всё большее количество из встреченных мной в России людей попадали в разряд незаурядных и довольно ярких личностей. И граф решил незамедлительно укрепить меня в этом мнении.