Анника возмущенно фыркнула:
— Катар приворожил Яду?!
— Это не утверждение, а вопрос. — Уголок рта мужчины дернулся. — Что тогда произошло?
Анника колебалась недолго:
— Я обещала Ядвиге, что оставлю все в тайне, но если это поможет в ее поисках, я нарушу слово. Катар смошенничал, да, но…
Она вздохнула печально и опустила голову, спрятав лицо в распущенных коротких волосах.
— Но — что? — поторопил с ответом кромешник, выдавая нетерпение.
— Не знаю, как сказать точнее. Там не приворот, а хитрость была. — Блондинка внезапно широко улыбнулась.
В голосе кромешника зазвенел лед:
— В той истории есть что-то забавное? Поделитесь.
Видя, что у собеседника испортилось настроение, девушка поспешила объяснить:
— Все считают, что Катар просто соблазнил Ядвигу, а он сделал ее законной женой. За что ему и проломили голову на пустыре — похоже, кто-то узнал, каким образом был выигран спор, обиделся и наказал шулера.
— Шулер… Вы ведь не просто так употребили это слово? Катар был картежным игроком?
— Да. Поэтому и ввязался в тот глупый спор — парнем он был неплохим, предложил Ядвиге свое имя и поддержку. Вот только он сам нуждался в помощи, но не захотел признаваться в этом даже сам себе.
Воцарилось молчание. Давелиец о чем-то задумался — глубокая морщина прорезала переносицу.
— Теперь вы понимаете, что Ядвиге не было смысла убивать мужа? — старательно пряча волнение, спросила Анника. — Ядвига — хорошая подруга, надежный товарищ в бою. Она честная и прямая, хоть кажется, что себе на уме.
Кромешник с каменным выражением лица несколько секунд молча рассматривал боевичку, прежде чем холодно спросить:
— Вы ведь понимаете, что если Томчин в ближайшее время не вернется, ее контракт передадут вам? Вы тоже подходите графине Монфрери.
Магичка усмехнулась.
— Я предполагала, что такое возможно. Но я себя уважать перестану, если не помогу подруге.
Я открыла глаза с ощущением непоправимой беды. Сделать глубокий вдох получилось не сразу — что-то сдавливало грудь.
Белый потолок. Белые стены. Я лежала в ванне, наполненной зеленым желе.
Это первая мысль, которая пришла мне в голову. Вязкая субстанция лишила подвижности, не давая толком даже головой вертеть. И все же, приложив усилия, я сумела чуть приподняться — этого хватило, чтобы оглядеться. И тут же силы закончились — я упала обратно в прохладную жижу и застонала. Слабость разливалась по всему телу. Беспомощность — ужасное состояние, такого не пожелаешь и врагу.
Воспоминания возвращались тоненькими ручейками — медленно, несмело, но вскоре их стало так много, что заболела голова.