Именно это обстоятельства заставляло маршала Маннергейма думать, что если в ближайшее время не удастся восстановить железнодорожное сообщение, то коллапс снабжения Карельской армии неизбежен. Кроме всего прочего, получится, что прорвавшаяся группировка большевиков окажется между главными силами финской армии и Хельсинки, который обороняют весьма незначительные силы. При этом от удара в спину со стороны Карельской армии их будет прикрывать естественный рубеж реки Вуоксы. В такой ситуации единственным разумным решением выглядит вывод Карельской армии через центральную Финляндию в район Хельсинки – для того чтобы защитить столицу от вражеского нашествия. А это шестьсот пятьдесят километров пешего марша по дорогам в тридцатиградусный мороз, и больше половины дорог являются заснеженными проселками в лесной чаще. Арифметически, если войска выступят немедленно, то головные подразделения вступят в Хельсинки «всего-то» через месяц, а еще через две-три недели туда подтянется хвост колонны. Но это только арифметически. Перемещения больших масс войск пешим порядком в пределах досягаемости авиации противника при затрудненном снабжении и недостатке по пути удобных мест для ночевок в зимнее время года может привести к потерям от шестидесяти до восьмидесяти процентов личного состава. И это не говоря уже о том, что к тому времени Хельсинки может быть уже захвачен большевиками, которые в последнее время в своих действиях проявляют необычайную прыть.
Поэтому необходимо любой ценой сохранить для финской армии коридор Тааветти – Лаппеэнранта – Иматра, а иначе можно будет сразу складывать лапки и с честью идти на дно. А по-другому никак, потому что ситуация получится примерно такая же, как и у французов в сороковом году после успеха германского плана «Гельб»[21]. Снимать с фронта части Карельской оперативной группы и экстренно отправлять их под Виипури следовало начать еще тогда, когда стало ясно, что большевики прорвали фронт у станции Териоки. Но этому помешала утрата управления Карельской армией в целом после гибели в самом начале вражеского наступления командующего вместе со всем штабом. Такой приказ был отдан только двенадцатого января, а даже с учетом частичной переброски войск по железной дороге для этого требуется не менее восьми-десяти дней. Ему, Маннергейму даже сложно представить, что будет, если большевики уже завтра закончат свою перегруппировку и ударят на север всей мощью своего кулака. Ведь между их передовыми позициями под Виипури и Лаппеэнрантой – всего шестьдесят километров по дорогам и совсем небольшое количество усталых и потрепанных финских войск. Нет, он не вынесет позора поражения, а потому останется здесь – чтобы, если получится, спасти ситуацию, а если нет, то для того, чтобы героически погибнуть с оружием в руках и не видеть, как рушится независимая Финляндия, любимое детище второй половины его жизни…