Обуреваемый чувствами, Пендергаст схватил себя за волосы и испустил крик – крик боли, стыда, бессильной ярости… и всеподавляющего самобичевания. Что бы ни произошло в этом доме за время его отсутствия, одно казалось ясным. Он сам, по крайней мере отчасти, несет ответственность за случившееся.
Теперь у него не было иного выбора, кроме как вручить судьбу Проктора Миму. Сам же он должен заняться поисками Констанс, а когда он найдет ее, то наверняка найдет и своего брата.
И тогда он сделает так, чтобы эта их встреча стала последней.
В течение многих лет Диоген Пендергаст скрупулезно поддерживал в себе четыре различные и полностью реализованные фальшивые личности. В некотором роде они стали для него реальными, позволяя становиться другим человеком, способным проявлять различные аспекты его многогранной индивидуальности. Способность перевоплощения стала для него неким спусковым клапаном, отдыхом от его собственного измученного и разностороннего «я».
Эти личности забавлялись, занимая себя махинациями, изобретениями и наблюдением. Создание новой своей ипостаси в этот цифровой век иногда оказывалось делом нелегким, но, если уж ты брался за эту задачу, оставлять цифровые следы было нетрудно. Однако это требовало кое-чего большего, чем компьютерная работа: это требовало его физического присутствия. Для того чтобы его двойники оставались людьми современными и занятыми, вели заметный другим и продуктивный образ жизни без подозрительных отлучек, требовалась масса времени. Это, а также обустройство Идиллии, составляло львиную долю его интересов и времяпрепровождения. Две его ипостаси были «припаркованы» (за неимением лучшего слова) в Соединенных Штатах, еще одна – в Восточной Европе, где легче было сохранять анонимность. Последней ипостаси он недавно позволил уйти в спячку, поскольку нужда в ней отпала.
Он утратил свою любимую ипостась – Хьюго Мензиса, куратора в Нью-Йоркском музее естественной истории, – во время событий, кульминацией которых стала катастрофа на вершине вулкана Стромболи. Диоген крайне сожалел об этой потере: Мензис был первой из его фальшивых личностей, к тому же такой, которая тратила огромные усилия, чтобы оставаться заслуженным сотрудником выдающегося музея. После Стромболи ему, конечно, пришлось в течение нескольких месяцев бороться за жизнь. Но теперь, восстановив здоровье, он смог заняться двумя другими своими фальшивыми личностями и убедиться, что они остались невредимы, обновить все данные, а также придумать убедительное объяснение их отсутствию на тот период, пока он восстанавливался.