– Молчание в комнате свидетелей, пожалуйста, – подал голос начальник тюрьмы. И – после короткой паузы: – Осужденный желает сказать последнее слово?
– Идите в жопу! – выпалил Гэри.
На его лице не осталось иных эмоций, кроме злости. Он плюнул в сторону одностороннего зеркала.
В комнате подачи летальной смеси Диоген подписал бумаги, врученные ему начальником тюрьмы. Потом проверил устройство подачи, состоящее из нескольких шприцев, уже подготовленных и заправленных специально обученными надзирателями. Как и в нескольких других штатах, во Флориде использовалась комбинация летальных средств – сомнительный коктейль, который часто подвергался усовершенствованиям в зависимости от доступности составляющих. Результат, однако, всегда был одинаков. Первое средство погружало объект в бессознательное состояние, второе вызывало паралич, препятствуя дыханию, а третье останавливало сердце. Их всегда вводили в строгой последовательности.
Диоген проверил компоненты и дозировку в системе подачи: сто миллиграммов гидрохлорида мидазолама, за этим не менее избыточные дозы векурония бромида и хлорида калия. Он взял утвержденный властями штата бланк процедуры исполнения наказания и заполнил первый из двух разделов, вписав свое имя, имя объекта, свой врачебный номер, серийный номер лицензии на исполнение приговора и перечень применяемых летальных средств.
– Пять минут, – предупредил начальник тюрьмы.
Диоген разорвал бумажную упаковку шприцев, затем один за другим насадил их плотно на три трубки подачи. В камере исполнения приговоров раздались крики приговоренного – яростные вопли, в основном неразборчивые, кроме проклятий. Не обращая на это внимания, Диоген взглянул на монитор сердечной деятельности: сердечный ритм объекта был значительно повышен, чего и следовало ожидать.
В комнату вошел надзиратель зоны исполнения.
– Последнее заявление? – усталым голосом спросил начальник тюрьмы, проходя стандартную процедуру по списку.
– Если вы так это называете, то да, сэр, – ответил надзиратель.
– Офис губернатора?
– Дает зеленый свет.
В камере стояла тишина, если не считать выкриков Гэри, которые становились все громче, проникая через приоткрытую дверь. Начальник тюрьмы следил за стрелками настенных часов, медленно отсчитывавших одну минуту, вторую. Наконец он повернулся к Диогену:
– Можно начинать казнь.
Диоген кивнул. Взявшись за первый шприц, он сделал инъекцию мидазолама. Бесцветная жидкость потекла по трубке, которая змеилась вместе с другими и уходила через маленькое отверстие в камеру исполнения.
«Констанс», – прошептал он про себя почти благоговейно.