Единственного, чего Касс не понимал, так это того, как она работает, будучи неполноценной. На его теле метка так и не появилась, но, несмотря на это, даже сейчас чем дальше он отходил от Оливии, тем сильнее ощущалось влияние связывающей их магии, и герцог даже не пытался анализировать, плохо это или хорошо. Для него однозначно в этом виделся большой плюс, потому что так он мог понять сразу, все ли с девушкой в порядке.
Когда он открыл дверь, Оливия уже сидела в гостиной на диване. Скайрим, не вынимая из ножен, она положила себе на колени, предусмотрительно сжимая в руке отшлифованную рукоять.
— Ты уже дала ему имя? — поинтересовался Касс, заметив, как Оливия неосознанно поглаживает ладонью подаренный им меч.
— Нет, — удивленно повела плечом Ли. — Зачем ему нужно давать имя, он что, собака?
Касс потер переносицу, пряча за отвлекающим жестом расползающуюся по лицу улыбку. Она понятия не имела, каковы истинные ценность и возможности этого клинка, и герцогу было любопытно: приняла бы она его, знай, что оружие стоит целое состояние.
— Он преданней, чем собака, — Касс сел напротив Оливии, загадочно сверкнув глазами. — В отличие от собаки, скайрим никогда не меняет своего хозяина. Если владелец погибает, клинок ржавеет и рассыпается прахом.
Ли, недоверчиво покосившись на Касса, осторожно провела пальцами по выгравированному на эфесе витиеватому рисунку.
— Зачем ему нужно давать имя?
— Меч должен слышать, что ты зовешь именно его, если он будет далеко, — указал взглядом на скайрим Касс.
— Как это? — Оливия вытащила скайрим из ножен, пустив по комнате серебристых зайчиков, отразившихся от отполированной поверхности.
— Брось меч в стену, — приказал Касс, и у Оливии от неуместности такого предложения вытянулось лицо.
Ли сначала посмотрела на копошащихся вокруг стола слуг, потом перевела взгляд на Ястреба, мучительно размышляя, все ли у него с головой в порядке.
— За слуг не волнуйся, они все глухонемые, — внезапно заявил герцог и в подтверждение своих слов громко хлопнул в ладоши, демонстрируя охотнице, что никто из них не отреагировал на резкий звук.
На лице Оливии отразилась вся гамма сопутствующих эмоций, поэтому Касс быстро поспешил ее успокоить:
— Они такие с рождения, никто им языки не отрезал, если ты об этом подумала. В Арум-Рисир берут служить только глухонемых.
— Почему? — сорвался с губ Оливии полный недоумения вопрос.
— Потому что они никогда не смогут услышать и рассказать, о чем говорят те, кто живет во дворце.
— Но это же крайне неудобно, — совершенно растерялась Ли. — Как они понимают, что от них требуется?