В конце совещания начальник штаба, постоянно косясь на подполковника, сделал дополнительное объявление, потонувшее в грохоте отодвигаемых табуреток:
— Завтра день на подготовку. Время вылета и маршрут каждой группе будет объявлен дополнительно. Желаю удачи, товарищи офицеры.
Подготовка к выходу прошла в штатном режиме. Никого не надо было подгонять или чему-то обучать. Новичков в моей команде не было. Правда не было и господ офицеров, так сказать моих замов, по причине краткосрочного отпуска. Зато были аж четыре гвардейских прапора. Вечером вызвали в оперчасть, выдали «цветные картинки» и сообщили, что моя группа вылетает в 7:30 утра. Мне придаются три спеца.
Ночью не спалось, как всегда перед охотой. То боезапас в уме пересчитывал. «Вроде ничего лишнего.» То вспомнил, что Смирнов, паразит, на занятиях по рукопашке связки на ноге потянул. Надо бы разгрузить парня, отставать будет. Потом вдруг подскочил и начал запасные стельки для кроссовок искать. Поспал, вобщем.
Доброе слово и прапору приятно
Во время завтрака позвонили и сказали, что машину за нами выслали, а меня просили в штаб на пятнадцать минут заскочить. Забегая вперёд скажу… Хватило! Пока я мирно ругался со штабными и разведчиками, на вертолётной площадке события развивались своим чередом.
Дежурный «Урал» катапультировал моих парней у диспетчерской вышки. Это ориентир, чтобы не потеряться. Пацаны сразу улеглись на уже начавшие согреваться асфальт и травку, взгромоздив ноги на ранцы. Прикомандированные ГРУшники сидели на своих рюкзаках, прижимая к себе чехлы с диковинным оружием, чуть в сторонке. На контакт пока не шли. Два старлея и капитан — старший. Ну, такие, ну, такие…
От только приземлившегося борта отъехали два штабных УАЗа. Проезжая мимо живописной, до зубов вооружённой группы, с торчащими в небо кроссовками и кедами, первый УАЗ резко затормозил, испортив воздух палёной резиной. Первым из машины, задев высоченной тульей фуражки проём двери УАЗа, спрыгнул круглого телосложения моложавый полковник в новенькой форме. Фуражка слетела с полковничьей головы и, подхваченная лёгким утренним ветром, весело покатилась по ровному асфальту, подпрыгивая на козырьке и собирая внутрь убора рыжую афганскую пыль, окурки и сухие бараньи катышки. Ни один мускул не дрогнул у старшего офицера. Зато у выпавшего следом капитана дрогнуло всё. Зажав свою фуражку подмышкой, он побежал за полковничьей. Пытаясь отловить взбесившуюся беглянку, он даже пару раз пнул её в сердцах, загоняя под колёса второго УАЗика. Лежащий на взлётной полосе народ, лениво повернулся в сторону забавно скачущего капитана, оживился, приподняв стриженные под «ёжик» головы и загигикал, что в конец вывело из себя полковника.