А ещё через секунду бронебойно-кумулятивная граната, как горячий нож масло, прошила броню и разорвалась под башней крупнокалиберного пулемёта БТРа. Бронетранспортёр содрогнулся от внутреннего взрыва, из всех щелей и люков с воем вырвалось пламя, закручиваясь в огненную спираль. Зачадило, вырываясь из развороченного бака дизтопливо, поджигая огромные колёса БТРа. Криков было не слышно. Или кроме этих двоих бедолаг никого не было, или все погибли сразу. Кирпич с Пулей лежали в высокой траве, уткнувшись лицами в давно не паханную, твёрдую, как асфальт землю. От больших осколков брони их спасла густая крона старой яблони, под чьим стволом они лежали. Железо с диким хрустом рубило и рвало на части толстые ветки прямо над головами ребят. Но один… маленький всё же прорвался. Небольшой острый осколок вспорол правую штанину и влетел в икроножную мышцу Пули.
— Больна-а-а-а! — в голос орал пацан, демаскируя всё на свете.
Кирпич, для порядка и начального обезболивания, отвесив Пуле оплеуху, быстро перевернул его на живот и ножом вспорол штанину, пропитанную кровью. С перепугу Пуля замолчал, только лежал, что-то мычал и ел траву, чтобы не орать. Кирпич посветил на рану фонариком и увидел торчащий из раны острый край осколка брони БТРа. Для верности постучал по нему лезвием ножа, от чего Пуля жалобно выдавил из себя:
— Вась, а может хрен с ним? Он потом сам выйдет.
— Да, лежи ты, трусло! Вот только дёрнись у меня! — гаркнул Василий, продумывая план медицинского вмешательства.
А дальше всё было быстро и просто. Кирпич наклонился к ране, сначала языком, а потом зубами нащупал край осколка и стал медленно вытаскивать его наружу. Анестезия была одна — огромный кулак перед носом Пули. Через пять минут кусочек железа размером 25х18 мм уже лежал в кармане потерпевшего, рана была обработана и перевязана. На раненую ногу наступать было больно, но идти надо было, и идти очень быстро. Уже почти рассвело. Они возвращались по своему следу, по следу сбитой росы. Эту тёмную полосу очень хорошо было видно в первых лучах восходящего солнца. Она не блестела.
Внезапно Кирпич притянул снайпера к себе и очень сильно стиснул лицо Пули своей лапищей, пригнув его к земле. От боли и непонимания у парня аж слёзы из глаз брызнули.
— Слушай… — одними губами прошелестел Кирпич.
Юрка вдруг услышал явный шелест сохнущей травы и хруст раздавленного яблока. А, приподняв голову, увидел, что прямо по их следу, им навстречу быстрым шагом идут три вооружённых человека. До них было метров двадцать. Отползать или придумывать что-то оригинальное времени не было. Кирпич резко вскочив, махнул рукой и упал, накрывая спину Пули. Через две секунды рвануло… Потом были две автоматные очереди в их направлении. Через минуту ещё одна, но уже где-то в стороне и дальше…