– Пока на баркасе.
– Отправишь на Наргин. И никому ни слова. И этих предупреди, чтобы языки свои в жопу засунули.
– Господин, и еще.
– Что?!
– Туранчокс. Он нас в порту нашел, мы уже отправляться хотели. Велел передать: на «Арменикенде» отправляют к огнепоклонникам мужа, жену и девочку. По всему, это наши потеряшки и есть.
– Когда?
– Что?
– А, свободен! Стоять! Во сколько вы с Апшерона вышли?
– Да мы это… Короче, движок у баркаса совсем плохой. Мы на обратном пути опять его чинили.
– Идиоты! Вон отсюда!
Информация, конечно, так… Вилами на воде. Но все сходится вроде бы. И получается, Алибаба переправился к огнепоклонникам или вчера вечером, или отправится туда сегодня. Уже не перехватишь. Но можно попробовать вытащить его оттуда?
* * *
– Господин, разреши войти.
– Да вошел уже, что спрашиваешь? Не иначе как с новостями?
Глаза у Амира были словно две ледышки, но Максуду под этим взглядом стало жарко.
– С новостями. От Туранчокса.
– И что наш друг вынюхал?
– Али и его семья у огнепоклонников.
– Это точно? Информация, спрашиваю, точная?
– Не знаю. Туранчокс имен не называет.
– Что дословно сказал, повтори!
– «На “Арменикенде” отправляют к огнепоклонникам мужа, жену и девочку». Как-то так.
– Похоже, что наши. А если это отвлекающий маневр? А?
– Не знаю, господин.
– Да что ты вообще знаешь? Надо было тут же перехватить их! А вы опять прошляпили!
– Информация пришла поздно, они уже ушли, господин.
– Тогда убирайся, чего стоишь?
* * *
Максуд ушел, и Амир вздохнул с облегчением: ему удалось сдержаться. Кьяра в чем-то права, надо следить за собой. Мало того, что гнев – плохой помощник, так еще, чего доброго, сочтут параноиком, сумасшедшим. Этого ему сейчас только и не хватало.
– Что будем делать?
Женщина отодвинула штору, зашла в ту часть их жилища, которая использовалась Амиром как кабинет.
– Слышала?
– Конечно.
– А ты бы что посоветовала?
– Мой совет тебе не понравится. Я бы плюнула на все. Просто я устала от этого.
– Ты ошибаешься, мудрая моя жена, – Амир прижал Кьяру к себе, зарылся лицом в складки халата, – твой совет мне нравится. Но я не приму его. Предавший единожды предаст и еще. Что, жить на пороховой бочке лучше?
Женщина освободилась из его объятий, села напротив.
– Ты прав. Решил, что будешь делать?
– Пока нет. Мысль одна есть… У всякого есть «мягкое место», за которое пощекотать можно. Главное – отыскать его, верно?
Кьяра понимающе улыбнулась.
– Кажется, я понимаю, что ты задумал.
– Тогда нечего титьки мять, садись, пиши! У тебя почерк хороший.
* * *
Караван уже готовился отбыть в сторону Сураханов, когда к его начальнику подбежал мальчишка из тех, что вечно отираются на базарах и в других людных местах, что-то подворовывают, где-то подрабатывают.