Двери они высадили динамитом Кунтца. Кутшеба не экономил – взрыв не только вырвал массивные врата, но и разнес часть стены. Сразу же во всей башне раздался сигнал тревоги, но только работники банка могли на него отреагировать. Вавельские стражники уже столпились вокруг Драконьей ямы, собирая доказательства, в том числе сосуды из-под фальшивого эфира, либо гонялись по побережью Вислы за убегающим на грозовой туче Тмином или за Яйцусем, который пытался сбежать более традиционным способом. Некоторые, поддаваясь искушению, пытались прихватить с собой часть сокровищ, другие утихомиривали дракона, который когтем пришпилил к стене герра Кунтца и медленно подогревал ему пятки горячим дыханием.
Вооруженный карабином, отобранным у одного из стражников, Кутшеба вошел в холл банка. Он даже не пытался скрываться. Благодаря поддержке Шулера он замечал охранников еще до того, как они успевали отреагировать. Он уложил четверых, пока добрался до лестницы. Он заглянул за угол. Пули не промазали бы, если бы не помощь Шулера, который раздваивался и расстраивался.
– Это слишком! – крикнул бог.
– Пусть боятся! – Кутшеба безумно захохотал.
Он застрелил стражника на ступеньках и погнал вверх, в спальню, где под кроватью сжался лысоватый толстяк, который сейчас совсем не был похож на одного из самых могущественных людей Кракова. Во вспотевшей дрожащей руке он держал револьвер, полученный когда-то от генерала из Крепости Сов, с которым они дружили с детства. Он молился, чтобы бронированные, укрепленные священными и магическими символами двери выдержали, и взывал к помощи бога, которого когда-то они создали вшестером, чтобы получить власть и богатство.
Всё напрасно.
Круг, нарисованный на пороге, остановил Шулера, неестественная удача покинула Кутшебу, когда он взорвал бронированные двери и вошел в спальню. Но тогда его направляла уже другая сила. Пули, которые выпустил в него толстяк, отвернула не судьба. Банкир промазал из-за страха, стрелял вслепую, сжимая в руках трясущийся револьвер. Кутшеба вытащил толстяка из-под кровати, раздробил ему колени палкой, а потом просто застрелил, не обращая внимания на мольбы.
Шулеру, который наблюдал за всем из-за порога, даже стало жаль бедолагу. Сквозь линии судьбы он всматривался в путаницу потенциальных жизней директора банка. Он видел потерянные шансы на счастливую жизнь и отброшенную возможность отказаться от преступного плана. Тогда еще не толстяк и не директор, а едва достигший тридцатилетнего возраста светловолосый начальник одного из отделов банка, три бессонные ночи он провел в сомнениях, не уговорить ли партнеров найти другой способ сделать успешную карьеру. Все эти возможности и воспоминания гасли, покидая остывающее тело. Раньше банкир светился потенциальными возможностями, а теперь превращался в пятно мрака, похожее на то, каким для Шулера был Кутшеба. Вокруг Мирослава, который наклонился проверить, не услышит ли он хотя бы отголосок пульса, не появилось никаких светлых ответвлений судьбы. Путь у него был один – прямой и черный.