– Вообще-то, это залив. В нем соленая вода.
– Да-да, нам придется добыть несколько канистр с пресной водой. И какой-нибудь мини-холодильник. И микроволновку. Спальные мешки и еду. Разберемся с этим в первой половине дня. Не зацикливайся на мелочах.
– Деньги не кажутся такой уж мелочью. И мы не можем использовать свои банковские карты.
Молли Блум еще раз склонилась над чемоданом. И выудила оттуда увесистую пачку пятисотенных купюр.
– Кэш внедренного агента, – объяснила она. – Выпей протеиновый коктейль. Хватит ныть, пора работать.
Среда 28 октября, 12:14
Бергер, сидящий на пассажирском кресле, посмотрел на ее ноги.
– Военные брюки? Мы что, в армии?
Она скорчила гримасу и сосредоточилась на дороге.
– Нет, серьезно, – продолжил он. – Я не видел, как ты их покупала.
– Ты делаешь покупки, как женщина, – ответила Блум. – Я делаю покупки, как мужчина. Ты три часа выбирал одни только трусы.
– Это деликатная тема.
Дождь заливал шоссе. Они ехали в глуши севернее озера Ульнашён.
– Думаешь, хватит того, что мы поменяли номера на фургоне? – спросил Бергер.
– Я знаю, что ходят слухи о некоем экспериментальном методе реверсирования GPS, но я сомневаюсь, что они используют его в нашем случае. Мы все же не представляем собой страшную угрозу демократической системе Швеции, правам и свободам граждан или национальной безопасности.
– Нет? Какое разочарование.
Потом они некоторое время молчали. Он решил сменить тему:
– Как ты думаешь, что случилось после того, как Вильям исчез по окончании старших классов? Он испарился, пропал с лица Земли.
– Я думаю, что наши общие гипотезы верны, – ответила Блум. – Должно быть, ему помогли.
– Все время учебы в средней школе ему совершенно некому было помочь. Они с матерью переезжали из одного спального района Стокгольма в другой, потому что его так травили во всех школах, что он не мог продолжать туда ходить. У тебя нет детей, Молли, ты не можешь себе представить, как больно видеть, что твоего ребенка мучают то в одном месте, то в другом. Превратиться в перекати-поле из-за издевательств. Знать, что в каждом новом месте повторится тот же ад, что был в предыдущем.
– Что ты помнишь о его матери?
– Не очень много. Она была со странностями.
– Со странностями?
– Нервная, всегда суетилась, не могла усидеть на месте. Странно пахла.
– Странно?
– Ты мой психолог?
– Сконцентрируйся. Почему странно? Неприятно?
– Нет, совсем нет. Скорее приятно. Чем-то сладким, пожалуй.
– Алкоголем?
Бергер задумался. Медленно кивнул.
– В моей картине мира он тогда не присутствовал. Но, вероятно, так оно и было.