Женька переминалась с ноги на ноги. Иногда ее спрашивали: о самочувствии, просили продемонстрировать возможности нетчипа. Один вопрос, правда, поставил в тупик.
— Почему в анкете закрыты данные о месте и дате рождения? — спросил один из офицеров, буравя девушку въедливым взором.
Женька растерялась и не знала, что ответить. Не рассказывать же, что она из прошлого! Или рассказать?
— Владимир Владиславович, вы можете пояснить? — председатель комиссии обратился к Воронцову.
— Только то, что информация о месте и дате рождения засекречена по требованию Генерального штаба, — ответил он. — В анкете должна быть пометка об этом. По соображениям секретности я не могу рассказать больше.
Офицер с колючим взором, что интересовался происхождением Ливадовой, собрался задать новый вопрос. Но, глянув на подполковника, быстро забыл о своем интересе к заявительнице. Взгляд председателя комиссии не обещал ничего хорошего, если тот продолжит.
Были и еще расспросы, только уже безобидные. Наконец, дородный подполковник подвел итог:
— Противопоказаний нет. Генетический код полностью соответствует национальным гаплогруппам Красного сектора. Тесты также не выявили сбоев в индивидуальной системе. Нетчип работает в штатном режиме. Что же до знаний русского языка, то он для заявительницы родной. Остается спросить мнение господина Воронцова. Вам слово.
Сын президента дернулся, чтобы подняться, однако это было излишне.
— Пожалуйста, не вставайте, — произнес подполковник.
Воронцов кивнул, устроился в кресле поудобнее и, посмотрев на Ливадову, быстро отвел взгляд. Он волнуется! Женька обратила внимание на то, как часто застучали пальцы Владимира по столу, и, похоже, он не замечал этого; а Ливадова затаила дыхание. Что он скажет?
— Я… — Воронцов прочистил горло. — Я полагаю, что она достойна гражданства.
Если бы можно было не держаться рамок приличия, Ливадова сейчас бы шумно выдохнула. Он не против гражданства! Внутри все ликовало! Девушка старалась сдержать эмоции, но получалось это плохо. Так и не смогла согнать с лица счастливую улыбку. Закралась только мысль, почему сын президента по-прежнему мрачнее тучи, да исчезла почти мгновенно. Сейчас это неважно.
Не до Воронцова сейчас! Пусть мрачнеет и дальше, если ему так надо.
— Есть ли у кого вопросы? — подполковник продолжил вести заседание.
Вопросов не последовало.
— Тогда покиньте заседание, — председатель обратился к Ливадовой. — Комиссия будет совещаться. Вас пригласят на оглашение.
Ливадова вышла в коридор. Минуты ожидания оказались слишком долгими. Девушка страшно волновалась. Сердце колотилось в груди все время, пока не показалась секретарь.