Автомобиль Рамиреса был выкрашен лесной камуфляж и отличался от джипов охотников за головами также, как их ЗиЛобразные клетковозы от стоящих справа грузовиков. Превосходит по всем параметрам и на порядок. Массивный, просторный и высокий. Четкие линии кузова; очертания резкие, словно джип в вечном движении, будто устремлен вперед. Вглухую тонированные стекла, а на крыше установлен крупнокалиберный пулемет, который явно управлялся изнутри. На задней двери накрытая брезентом запаска.
Из машины вылезли двое. Лысый, коренастый, широкоплечий негр в солнцезащитных очках и высокий белый тип с короткостриженной соломенной бородой и такими же волосами. Оба в одинаковой камуфляжной форменной одежде, тоже под летний лес, в разгрузке. На левом рукаве американский флаг, опять он. На поясе у каждого висит кобура со стволом и нож. Автоматы, видно, оставили внутри. То, что у них есть автоматы — это несомненно. Зачем тогда разгрузка?
Поняв, что мысленно разговаривает сам с собой, Ливадов чертыхнулся. Раньше подобного замечал. Не тронулся ли он умом?
— It's in the car, — велел Рамирес, когда подошли к джипу. Это бросить в автомобиль.
Невеликих знаний Андрея хватило, чтоб узнать английский язык и то, что о нём было сказано не как о человеке, а о предмете. Он раб, и этим все легко объясняется. Погоди ж ты, Рамирес.
— Yes, sir, — кивнул негр. Да, сэр.
Чернокожий махнул рукой Ливадову и, обойдя джип, потянулся к правой задней двери автомобиля. Открылось просторное багажное отделение, полностью изолированное перегородкой от салона автомобиля. Пол из ребристого металла и вся прочая отделка тоже была металлическая, окрашенная в стальной цвет. Стекла закрывала железная сетка в мелкую ячейку и более никакого убранства, кроме горевшей в потолке плоской лампы размером с ладонь.
Скотовозка. Рамирес не случайно купил раба, все-то у него предусмотрено для перевозки живого товара. Андрей выругался. Хоть бы он и в самом деле вздумал перепродать его русским.
— Come on, — равнодушным голосом сказал негр. Залезай.
Ливадов уселся на пол багажника и втащил себя внутрь. Дверь закрылась, отрезав от внешнего мира. Враз обрубив и разговор Рамиреса с белобрысым — снаружи не слышно, ничего. Стекла чёрные, непрозрачные. Полная изоляция.
— Тепло хоть, — пробормотал Андрей и поежился. В одних трусах было холодно. Он продрог и радовался теплу даже скотовозки. Думал, что лампочка погаснет, однако она продолжала милостиво светить.
Андрей протянул себя к перегородке между багажником и салоном и, оперевшись об стенку, закрыл глаза.