– Я никогда не шучу, – сказал Ян.
Потом он нырнул в воду, как пушечное ядро, и поплыл к дальнему концу бассейна. Вынырнув на поверхность, он по-собачьи тряхнул головой, а затем развернулся и поплыл в мою сторону свободным стилем.
Когда он приблизился, я вытянула руки перед собой.
– Не намочите меня.
– Не намочу, – сказал он. – Потребуется еще много недель, чтобы раны под вашими ключицами зарубцевались. Уточните у вашего врача, но мне кажется, что после такой пересадки кожи вы сможете плавать не раньше чем через год.
– Через год?
Я об этом не знала.
– Но это не означает, что вы не сможете использовать воду, если будете осторожны.
– Я-то буду осторожной. А вот вам придется постараться.
Он немного нахмурился, а потом продолжил:
– Самое замечательное в воде то, что она все упрощает.
– И что мы будем делать?
– Мы будем ходить, – сказал он, словно это было самой простой вещью на свете.
Я внезапно испугалась, что он тут же стащит меня с бортика в воду.
– Осторожнее!
Он заметил испуг на моем лице.
– Послушайте. Это мелкая сторона бассейна. Здесь вода дойдет вам лишь до пояса.
– Но я не могу стоять на ногах.
– Возможно, в воде сможете.
– А что, если я упаду?
– Я поймаю вас.
– А что произойдет, если не поймаете?
Ян приподнял бровь:
– Если у меня случится инфаркт и я умру, когда вы будете посреди бассейна, я, возможно, не смогу поймать вас. В этом случае ложитесь на спину и плывите к бортику. А там кричите во всю мощь, пока кто-нибудь не придет к вам на помощь. Поскольку вы находитесь в больнице, вам очень быстро окажут медицинскую помощь. А поскольку вас уже кормят антибиотиками в большом количестве, маловероятно, что вы занесете инфекцию в свои раны. Но даже если вы и подхватите инфекцию, повторяю, вы и так уже в больнице.
– А что будет с вами?
– Я уже буду мертв. Просто оставьте меня в бассейне.
Я с трудом сдержала улыбку.
– Это может напугать других пациентов.
– Тогда выбросите меня в мусорный контейнер.
Я сделала глубокий вдох и приготовилась сползти в воду. Ян протянул руки, чтобы подхватить меня, и я замерла. Меня охватило радостное предвкушение, словно он собирался приласкать меня.
Я с трудом выдохнула.
Ян остановился, все еще не касаясь меня:
– В чем дело?
Но я никак не могла объяснить ему, насколько волнительным было ожидание того момента, когда его руки коснутся моего тела. Это была закрытая информация.
– Я боюсь щекотки, – сказала я вместо этого.
Он кивнул, словно говоря: «Буду иметь в виду», а потом положил ладони мне на талию. И вдруг внезапно он стал совсем другим. Он снова стал тем Яном с крыши. А не грубияном из физкультурного зала, который на мои вопросы отвечал односложно, или бурчал что-то себе под нос, или вовсе молчал. Он стал парнем, который только что пошутил – может быть, даже дважды! Он смотрел мне в глаза, и был очень внимателен, и уверял меня, что я могу ему доверять.