– Кит, посмотри на меня. Посмотри на мою жизнь.
– Ну?
– Мы уже не в школе. Через две недели меня выпишут из больницы, и у меня больше не останется никакой надежды.
– Тем более есть причина немного повеселиться.
– Я ненавижу веселье. Я уже даже не верю в веселье.
– Веришь, когда находишься в обществе Яна.
– Мы не будем этого делать.
– Все уже устроено. Он берет отгул на этот день, и все такое прочее.
– Значит, я, ты и мой тренер отправляемся на озеро отметить мой день рождения?
Кит кивнула.
– И Толстяк Бенджамен тоже. Чтобы и я могла заняться запретным сексом.
– А как же Усы?
– У нас свободные отношения.
Все выходные и летние каникулы в детстве я проводила в этом маленьком рыбацком домике. Я резвилась в саду, плавала целыми днями, делая перерыв лишь на обед и на ужин, и часами каталась на лодке, обследуя озеро. Я провела здесь все детство и никогда не предполагала, что все так закончится. И у меня сжималось сердце при одной лишь мысли о том, что я снова вернусь туда, сейчас, когда моя жизнь так изменилась. Мне было страшно столкнуться даже с такими обыденными вещами, как, например, продуктовый магазин или кинотеатр. Но место такое счастливое? Связанное с воспоминаниями о моей прошлой жизни? Одна мысль об этом разрывала мне сердце.
Но что я могла поделать? Все уже было устроено. И я действительно хотела выбраться из больницы. Я действительно любила это озеро. Домик стоял всего в ста футах от берега, и когда я просыпалась, первым, что я видела, было отражение солнца на воде. И я хотела снова увидеть это. Я очень хотела оказаться в каком-нибудь ослепительно красивом месте.
Кит продолжала:
– Мы будем есть походную еду и готовить сморы[11] на костре.
Мне казалось, что у меня в животе порхали бабочки. Я хотела поехать так же сильно, как и не хотела этого.
Но я не знала, как отказаться. Все уже было устроено. К тому же Кит не ошибалась – я действительно верила в веселье, когда Ян был рядом.
С того момента, как Ян стал моим наставником, мы работали в физкультурном зале, не щадя сил, как команда ниндзя. Я была сосредоточенной и вдохновленной, а Ян, наконец, понял, что люди начинают стараться больше, если их подбадривать. Мы занимались в физкультурном зале днем, а потом снова после ужина.
На самом деле он был единственным человеком, которому я рассказала о своих ежедневных попытках пошевелить пальцами ног. Это стало для меня ритуалом. Каждый день я начинала с ободряющей речи, обращенной к моим пальцам, и с попытки оживить их.
– И что вы говорите им? – спросил Ян, когда я рассказала ему об этом.