– За что я должна тебя простить?
– Я не должен был делать этого.
– Ты ничего и не делал. Это я поцеловала тебя.
– Я не должен был отвечать на твой поцелуй.
– Потому что путаться с пациентками противоречит твоему кодексу профессиональной этики? – высказала я догадку.
Ян принялся расхаживать по комнате.
Я сделала еще одну попытку:
– Потому что если об этом когда-нибудь узнает Майлз, ты потеряешь свою работу?
– Если Майлз когда-нибудь узнает об этом, я потеряю свою лицензию, – сказал Ян. – Но дело не в этом.
– А в чем?
– Это нечестно по отношению к тебе.
Я больше всего хотела снова оказаться в его объятиях.
– Я думаю, что это было честно. Я думаю, что это было очень честно.
Ян провел пятерней по волосам.
– Ты не можешь судить об этом.
– Я не могу что?
Он повернулся и в первый раз посмотрел на меня. Мне показалось, что лампа под потолком горит ужасно ярко.
– Ты не в том состоянии, чтобы судить об этом.
– Ты хочешь сказать, что я не знаю разницы между тем, что честно, а что нечестно?
– Я хочу сказать…
– Потому что мой жених разбил самолет, в котором я даже не хотела лететь, и парализовал меня, а сам не получил ни царапины? Очевидно: это нечестно. Ты приехал сюда, играл «С днем рождения тебя» на гавайской гитаре и подарил мне самый лучший поцелуй в моей жизни? Это я могу расценить только как честно.
– В этом все и дело. Это не был самый лучший поцелуй в твоей жизни.
Я недоверчиво приподняла брови:
– Не был?
– Ты только так думаешь.
– Я уверена, что это одно и то же.
Но он покачал головой:
– Когда человек проходит через такие испытания, через которые прошла ты, когда весь его мир рушится, потребуется много времени, чтобы он начал здраво оценивать ситуацию. Месяцы. Даже годы. Полученная травма делает его уязвимым во многих отношениях, и он даже не осознает этого. Я знаю все об этом. Я изучал все это. Я читал учебники и сдавал экзамены. И то, что произошло, противоречит моему профессиональному кодексу по очень важной причине, Маргарет. Я обязан защитить тебя.
Теперь я уже была Маргарет? Я заметила, что по моему лицу катятся слезы, но мне было не до них. Я лишь небрежно вытерла их рукой.
– Мне на все это наплевать.
– Но мне не наплевать. Ради твоего же блага.
– Но ты… – Я остановилась, с трудом переведя дыхание. Я боялась продолжать, потому что это признание было слишком трудным для меня. Но я должна была сделать эту попытку. Я должна была быть, по крайней мере, честной. И я сделала глубокий вдох и сказала: – Я весь день только и жду встречи с тобой.
Он закрыл глаза, словно это его покоробило. Совсем не тот эффект, на который я рассчитывала.