Папа вышел на пенсию через два года, а через месяц после этого узнал, что у него рак легких. Вот так. А он ведь даже не курил.
– Слишком много древесной пыли, – пожал он плечами, когда сообщил нам об этом.
Он героически боролся с болезнью еще два года, и моя мама ходила с ним к врачам и находилась рядом при всех процедурах. Она вязала ему крючком шерстяные носки и читала ему статьи из Ридерз Дайаджест. Она по очереди готовила ему стейки, спагетти и мясной хлеб.
Чтобы чем-то занять себя в перерывах между процедурами, когда он себя хорошо чувствовал, папа вызвался начитывать на магнитофон книги для слепых. И очень скоро обнаружил, что у него есть к этому явные способности. И он придумал для себя новую работу – чтеца вечерних историй в лагере. Каждую пятницу, расположившись у костра, он читал книжки восхищенным детишкам, меняя голоса и изображая звуковые эффекты. Ему так нравилось заниматься этим, что, даже когда он стал слишком болен, чтобы продолжать читать, он все равно появлялся там, слушал тех, кто заменил его, и давал им советы. Мама привозила его туда в тележке для гольфа и приносила складные стулья.
Как-то вечером, уже ближе к концу, когда я навещала его в хосписе, он сказал мне, что эти последние годы, которые он прожил с мамой, были самыми лучшими.
– Почему? – спросила я.
Он лукаво улыбнулся:
– Она стала больше ценить меня.
Я с интересом посмотрела на него.
– И я стал больше ценить ее, – добавил он. – И знаешь, что еще?
– Что?
Он слегка улыбнулся:
– Я не стал бы ничего менять в нашей жизни. – Потом он крепко сжал мою руку. – Пожалуйста, скажи это своей сестре.
Мой папа не хотел, чтобы его похоронили, он хотел, чтобы его посадили. Так что мы вырыли ямку для его праха на холме, где мы всегда разводили костер, и посадили над его прахом дуб. Моя мама хотела, чтобы, когда придет ее время, мы посадили еще одно дерево над ее прахом рядом с этим дубом, так чтобы они росли вместе, переплетаясь ветвями.
Она очень часто говорила об этом.
Прошло уже три года после смерти папы, но моя мама все еще казалась потерянной. Хотя она все время была занята. Год, прожитый в разлуке с папой, изменил ее, смирил ее и во многих отношениях сделал более терпимой. Она теперь относится ко всем снисходительнее, включая, как я подозреваю, и саму себя.
Она ведет наши бухгалтерские книги в лагере, помогает с детьми и вскоре после смерти папы предложила занять его место рассказчика у костра. Она также вступила в феминистскую группу «Шей решительнее!», занимающуюся шитьем лоскутных одеял. Они встречаются каждую неделю, чтобы шить и разговаривать о политике. Она все еще слишком беспокоится обо всем и все разговоры начинает со