Заглянул в котельную, там тоже ничего не нашёл, что могло бы издавать щелчок. «Что я делаю? — пронеслось в моей голове, и я почувствовал неприятный холодок, ползущий по спине. — Мною явно манипулируют. Пока я здесь ищу источник звука, этот урод делает то, что он задумал. Прямо как паук, в липкую паутину которого мы попали. Застряли и тянем за все нити сразу, пытаясь высвободиться, но лишь сильнее запутываемся. А он сидит в уголке и ждёт, когда мы увязнем в ней полностью, наслаждается нашим страхом, нашими метаниями и прядёт, чтобы всё закончить. Раз и навсегда. Он не спешит убивать нас всех сразу, он растягивает удовольствие. Ему нравится то, что он делает».
Я опустил металлическую пластину в карман брюк и стал выбираться из подвала. Как только я поднялся по ступенькам и вышел во двор, раздался вопль сигнализационной ловушки на заднем дворе.
19. Андрей Осипович этого не рассказывал
Зацепина хватило только на то, чтоб осмотреть первый этаж. Когда он вошёл в спальню для гостей, которая находилась на втором этаже, и взглянул на двуспальную кровать, в его душу вихрем ворвались ощущения невосполнимой потери и грядущего безнадёжного одиночества. Будучи ещё неженатым, он с Мариной провёл здесь первую в их жизни совместную ночь. Это воспоминание сковало его, он почувствовал бессмысленность всех своих передвижений.
Максим опустился на кровать и тупо уставился на дверь. «Что я вообще здесь делаю? Почему я не рядом с Мариной? Я ничтожество. Я даже не смог защитить её, беременную, а сейчас стыдливо прячусь от её родителей, боясь сказать им, что её больше нет. Нет совсем, навсегда…»
И как только Зацепин вспомнил о родителях Марины, в кармане куртки зазвонил мобильник. Максим вздрогнул и сунул руку в карман, эта маленькая трезвонящая трубочка оказалась для него такой морально тяжёлой, что у него не хватило сил вытянуть её из кармана.
— Я ничтожество, — забормотал Максим. — Я ничтожество. Как всё просто.
Мобильник затих, и Зацепин сразу же сгорбился, опустил голову на грудь и беззвучно заплакал. Телефон зазвонил вновь, но как-то не так, как всегда: медленно, несмело, словно от этого звонка он мог рассыпаться в пыль. Максим вытащил его из кармана и смотрел на него до тех пор, пока тот не замолчал.
Вытерев слезы рукавом свитера и громко шмыгнув носом, Зацепин встал и подошёл к окну. Серая туманная хмарь окутала окрестности. Небо как будто навалилось на город и давило на него, Максим чувствовал эту давящую тяжесть на плечах, она отдавалась сжимающей болью в сердце. Вот бы оно остановилось, подумал Максим про сердце, само, раз и всё.