Один из прихожан, явившийся на этот обед, решил перенять эстафету торжественной речи. Во всяком случае, одет он был по светски, но говорил на манер служителя храма:
— Сестра, — обращался он к мёртвой женщине, сидящей во главе стола. — я хочу сказать тебе, что все мы тебя ждём. Мы все готовы к твоим словам, которые мы будем слушать, и которым будем подчиняться. Мы устали без тебя. И все бокалы вина выпиваются в твою честь.
Своей краткой речью он настроил атмосферу в храме на то, что к мёртвой женщине следует относиться именно так, с готовностью подчиняться её словам. Кто-то в это время ел горячее, кто-то пришёл только на аперитив, но голодных в зале не было, если не считать сестру Полли, которая, как ей и полагалось, сидела неподвижно, но внимание к ней от этого меньше не уделялось. Один из служителей храма поставил перед ней полную тарелку с едой и налил огромный бокал вина. Все присутствующие постепенно влились в жуткую атмосферу проходящего обеда. Один за другим поднимались тосты во славу святой Полли. Можно было подумать, что у неё сегодня день рождения, тысячелетний юбилей. Но служители вскользь упоминали, что сегодня другой день, день воскрешения, хотя внимание на этом не акцентировали. И ещё о том, что сегодня первый день новой эры. Из прихожан никто не знал подробностей организации этого пира, так же как никто не знал истинной причины, по которой он был устроен. Тем не менее, праздник вскоре всем пришёлся по душе, и уже не так важно было, почему служители храма решили отметить день воскрешения святой Полли именно сегодня. Казалось, приглашённые гости храма, видя, как все едят и пьют в честь иссохшего трупа женщины, расположенного на стуле перед столом в сидячей позе, уже ничему не будут удивлены, но в зале раздался поросячий визг. Именно визг и хрюканье настоящего поросёнка. К такому мало кто был готов. К алтарю храма, находящегося на месте трибунной сцены молитвенного зала, служители подвели небольшого поросёнка. В это время за столом уже произносился очередной тост:
— Смерть, постигшая святую сестру, не остановит её деяния. Пища, которую мы подготовили для неё, не сможет вернуть её к жизни, но животный разум обретёт в ней человеческую форму, когда на этом алтаре прольётся кровь.
Через несколько секунд поросёнок издал свой последний визг, уже лежа на полу и конвульсивно дёргая ногами. Все в зале смотрели на то, как закалывают поросёнка, и как он он теряет свои жизненные силы вместе с истекающей из него кровью.
— Слепой Отец, — крикнул кто-то. — Это происходит, она, она…