— Ты слышала, как отпирали входную дверь? — допытывалась Стеша.
— Нет! Я просто просыпалась от звуков. Очень пугалась. Дочка была маленькая, я с ней одна… У меня тогда были мысли, что Шалимов хочет ее украсть.
— Кстати, это не мог быть он? Такой вот экстравагантный способ выплатить алименты и при этом не встречаться.
Кара горько усмехнулась:
— Ты не знаешь моего бывшего мужа. Если он давал деньги, то делал это с такой помпой, словно совершал благотворительное пожертвование в целях пиара. Знаешь, если бы я пережила только то, «первое» пришествие, тогда можно было бы все мои ощущения списать на брата и мои нервы. Но сейчас все повторяется… Я позвала Глеба, но при нем ничего не было, так что свидетелей у меня нет. Если веришь мне на слово…
— А чему, кроме слова, может верить человек моих занятий?! И ни в коем случае не произноси это глупое клише про охотника! Иначе никакого улова! — предупредила Стеша, почуявшая, как в жилах начинает пузыриться забытый адреналин.
— Значит, ты согласишься переночевать у меня? — смущенно заморгала Кара, и в ее облике проступил изначальный образ той, слегка нелепой девочки Германа, заикающейся, что делало ее щемяще беззащитной. Девочки, которая была перечеркнута новым именем.
— Да… я вот хотела сказать насчет твоего самопереименования. Любые ощущения присутствия могут быть связаны с твоим старым «я». Это как незакрытая программа, незавершенный процесс…
— Но я его завершила, — резко отозвалась Кара.
Стефания не ответила. Было не время развивать одну из ее любимых тем «Мэрилин Монро против Нормы Джин Бейкер». Тоже нетипичный случай в истории психоанализа.
Глава 10
Возвращение ведьмы
Она отчаянно себя оправдывала… Ей было известно, что это одно из самых бессмысленных занятий, но от волнения все равно сбивалась на старые рельсы. Романтика в ее годы должна быть… комфортной. Но она обрекла себя на богемную интрижку с нервозным художником. И, главное, какой был повод! Смехотворный. Вот он-то Лику мучительно смущал: она отправилась на ночь глядя в подозрительную мастерскую, чтобы взглянуть на нечто, приносящее несчастье. На такую наживку ее еще никто не ловил! На самом деле наживка-то стара как мир — утешить и взбодрить художника, — но обертка необычна. А началось все с того, что они с Марком повздорили. Лика недавно работала в галерее. И пока дела шли не ахти. Бойко называя себя пиар-менеджером, Лика Потоцкая еще не преуспела в громкой огласке выставок современного искусства. Витали упаднические настроения закрытия лавочки, как вдруг ей позвонила Стефания. И порекомендовала своего братца Глеба, у которого было припасено авантюрное предложение на грани фола. Он вместе с нервозным Марком в назначенный час подгреб к начальству — и жизнь закипела! Галерея уже предвкушала мерцающих девушек по вызову. Светящиеся прозрачные призраки путан! Но накануне, как назло, Лика договорилась с ушлым и спесивым посредником, который как раз искал площадку для выставки-продажи почтенно увядающей художницы. Художницу даже можно было назвать известной, и она имела странную тягу изображать персонажей с болезнями опорно-двигательной системы. Особенно ее тянуло изображать благородную подагру — солидных мужчин с тростью. Картины подавались как исцеляющие. Смотришь на болезнь, сочувствуешь, вспоминаешь, что все мы смертны… А потом — р-раз! — и сюжет о выздоравливающем ребенке, делающем первые шаги после болезни в руки растроганной матери. Словом, концепт такой: пройдешь всю выставку — увидишь свет в конце тоннеля. Лика сначала сомневалась, а потом решила — почему нет? Стала мозговать, как привлекательно разыграть эту фишку и каков ее коммерческий потециал. Но она с трудом представляла, как этот физиологический гиперреализм будет сочетаться с привидениями легкого поведения.