Это был очень замызганный магазинчик из закопченного кирпича и потемневшего дерева. В его витрине лежали заплесневевшие старые книги, большой ассортимент трубок и табака и огромное количество невнятной мазни маслом в рамках и без оных. Судя по названиям можно было предположить, что это были пейзажи. Самым дорогим был пейзаж «Клингфордская церковь», оцененный в один шиллинг и девять пенсов. Прочие стоили от шести пенсов до шиллинга и трех пенсов; в основном они изображали шотландские пейзажи — озера, на заднем плане горы, отражающиеся в воде, и дерево на переднем плане. Иногда дерево изображалось на заднем плане, а озеро — на переднем. Много ярких оттенков голубого — вода, небо. Коллекция называлась «Оригинальные картины маслом, написаны вручную». На всем тут лежал толстый слой пыли, будто бы бережно собранный и старательно распределенный повсюду. Владелец магазина выглядел так, как будто ночью он, не раздеваясь, спал на прямо рабочем месте. Это был худой человек с красным носом, длинными, но редкими волосами, торчащими из-под тюбетейки, и пышными черными усами. Он курил длинную глиняную трубку и выглядел как опереточный злодей-неудачник.
— А, добрый день, мистер Кантеркот, — сказал он, потирая руки, отчасти из-за холода, отчасти по привычке. — Что там у вас для меня?
— Ничего, — ответил Дензил. — Но если вы дадите мне соверен, у меня будет для вас нечто потрясающее.
Опереточный злодей покачал головой, а его глаза хитро сверкнули:
— Если бы вы что-то принесли мне, получив деньги заранее — вот это было бы нечто потрясающее…
Дензил не знал, да и не хотел знать, что опереточный злодей делает с сюжетами и кому их продает. Интеллект нынче совсем не ценится, и Дензил был рад просто найти хоть какого-нибудь клиента.
— Уж наверняка вы достаточно давно знаете меня, чтобы доверять мне, — воскликнул он.
— Доверие мертво, — ответил злодей, попыхивая трубкой.
— Как королева Анна, — раздраженно ответил поэт. В его глазах зажегся опасный огонек, как у затравленного зверя. Он должен был раздобыть денег. Но опереточный злодей был несговорчив: нет сюжета, нет и ужина.
Бедный Дензил вышел от него совершенно сломленный. Он не знал, куда податься. Он повернулся к магазину и в отчаянии снова и снова перечитывал объявление:
Он смотрел на него так долго, что перестал осознавать смысл этих слов. Когда же на него снова обрушилось осознание их сути, то они обрели новое значение. Он зашел в магазин и кротко попросил опереточного злодея одолжить ему четыре пенса. Затем он сел на автобус до Скотленд-Ярда. Девушка, работавшая в автобусе, неплохо выглядела, а ритм поездки слагался в рифмы в его голове. Он позабыл о своем положении и своей цели. На самом деле он никогда не писал эпических поэм, за исключения того отрывка из «Потерянного рая», но он сочинил песнь о вине и о женщинах и часто плакал от осознания своего несчастного бытия. Никто никогда не покупал его произведений, не считая статей о засолке бекона или нападках на приходское правление. Он был странным, одичавшим существом, а девица казалась вполне довольной направленным на нее пламенным взором. Он почти гипнотизировал ее, и она отвела глаза, опустив взгляд на свои французские туфли.