— Вы художник?
— В некотором роде, — улыбнулся Хэнлон. — Я рисую вывески, и пытаюсь делать это художественно.
— Вывески! Как скучно! И это после ваших выступлений!
— Они не так уж и скучны, — вмешалась тетушка Эбби. — Я знаю о вывесках Хэнлона! Они огромны! Это те самые, что можно увидеть вдоль железных дорог, или вдоль полей, проезжая на машине.
— Реклама и знаки на небоскребах… — заметил Стоун.
— Ты вы что, высотник? — восторженно сверкнул глазами Фибси. — И можете рисовать на верхотурах?
— Н-нет, — замешкавшись ответил Хэнлон. — Этого я не могу. Я не альпинист. Я только рисую вывески, а потом другие рабочие их устанавливают.
— Ох, — вздохнул Фибси, разочарованный тем, что Хэнлон не оказался тем смельчаком, которым он вообразил его себе.
— Миссис Эмбери, я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством, — сказал Хэнлон, пытаясь подражать великосветским манерам. — Я заглянул только на минутку. Мистер Хендрикс, не пойдете со мной? Я хотел бы поговорить с вами относительно вывески…
— Нет, Хэнлон, извини, не могу, — покачал головой Хендрикс. — Этот вечер я проведу здесь.
— Все в порядке, тогда увидимся ночью. Где я смогу вас найти? Я вроде как сова.
— Я перезвоню, когда вернусь домой, если будет не слишком поздно.
— Для меня нет понятия «слишком поздно». Помните это, — Хэнлон взглянул на Хендрикса с таким видом, как если бы они обсуждали некий гораздо более важный предмет, а затем он ушел.
— У вас с ушами не в порядке? — внезапно спросил Фибси, когда Хендрикс рассеянно потер ухо.
— Что за вопрос? Мистер Стоун, этот мальчик слишком уж…
— Теренс, тихо, — велел Стоун, стараясь не привлекать излишнего внимания.
— Ой, все в порядке, без обид, — ухмыльнулся паренек. — Но ведь у вас когда-нибудь болело ухо? Если нет, то вы не знаете, как это — по-настоящему плохо!
— Нет, насколько я помню, никогда. Возможно, когда я был ребенком…
— Но, Элворд, разве ты не помнишь, как оно разболелось около месяца назад? — спросила тетушка Эбби. — Ты тогда испугался, что это мастоидит.
— Ах, да. Ну, я тогда всерьез захворал. Я думал, вы спрашиваете про обычную боль в ухе. Но попрошу не обсуждать мои болячки, это не тема для дискуссий!
— Верно, — согласился Стоун. — Предлагаю придерживаться заявленной темы, то есть разбора таинственного убийства. Я здесь именно для этого. Должен настоять на том, чтобы мне позволили вести расследование моими методами.
— Это другое дело, — согласился Эллиот. — Давайте перейдем прямо к нему.
— Хорошо. Дело обстоит таким образом: Шейн утверждает (и в этом он совершенно прав), что есть пять возможных подозреваемых. Но только один из них имел и мотив, и возможность. Все пятеро присутствуют здесь, и, хоть это и может показаться абсурдным, но я собираюсь задать один вопрос каждому из вас. Фердинанд, — сыщик повысил голос, так что слуга вскоре появился из столовой, — это вы убили хозяина?