— Тебя изберут только тогда, когда ты достигнешь настоящего расцвета сил, а, может, и заката. А если ты говоришь о тех выборах, что пройдут в этом году, то говори о них как о моих выборах.
— Два смертельных противника! — воскликнула Юнис. — Если вы вновь начнете спор о боксерских боях и кинотеатрах, то я буду рада уйти! Мейсон, пойдем в парк, прогуляемся!
Юнис вышла из комнаты, а когда вернулась, то выглядела необычайно красиво: на ней был новый весенний наряд. Мягкий палевый цвет хорошо сочетался с ее смуглой кожей, а соболий шарф эту кожу хорошо закрывал.
— Склочничайте без нас, мальчишки, — сказала она, весело улыбнувшись Хендриксу и быстро чмокнув Эмбери в щеку. Затем она ушла вместе с Мейсоном Эллиотом.
Молча, они прошли несколько кварталов, а затем Эллиот внезапно спросил:
— О чем вы спорили с Сэнфордом?
— Ты не слишком назойлив? — девушка спросила в ответ. Впрочем, ее слова сопровождались улыбкой.
— Нет, Юнис, это не назойливость. Как старый друг, я имею какое-то право интересоваться. К тому же, я считаю себя больше, чем просто другом, и спрашиваю из лучших побуждений.
— Мог бы ты назвать некоторые из побуждений? — она попыталась спросить холодным и ровным тоном, но у нее ничего не получилось.
— Я могу, но думаю, что было бы лучше и достойнее этого не делать. Юнис, ты знаешь, почему я хочу знать. Я хочу, чтобы ты была самой счастливой женщиной в этом мире, и если Сэнфорд Эмбери не может сделать тебя такой, то…
— Никто не может! — резко оборвала она его. — Нет, Мейсон! — она обернулась к нему с умоляющим взглядом. — Не говори ничего такого, о чем мы оба потом пожалеем. Та знаешь, как добр ко мне Сэнфорд. Ты знаешь, как мы счастливы вместе.
— Были счастливы, — поправил ее Эллиот.
— Были и есть, — настаивала она. — И еще ты как никто другой знаешь о том, какой у меня трудный характер! Хоть я и пытаюсь контролировать его, но все равно временами он вспыхивает. Сэнфорд считает, что сможет его исправить, отвечая мне тем же, — он называет это игрой в Петруччио и Катерину, хоть я и не считаю, что мне требуется именно такое исправление.
Взгляд Юнис был задумчив, но смотрела она не на Мейсона.
— Конечно, это не так! — тихо вставил Эллиот. — Я знаю тебя, Юнис. Я знал тебя всю жизнь. Когда ты в гневе, тебе требуется доброта. Гневом тебе не помочь — это я точно знаю. У тебя бывают вспышки, но они скоротечны, и чем они яростней, тем быстрее проходят. И если во время вспышек с тобой обращаться мягко, а не грубо, то это лучше поможет тебе преодолеть их. Но я снова тебя спрашиваю: о чем вы дискутировали перед, тем как я пришел?