Штепанека перебили возгласы удивления.
— Тот же принцип, что теперь, когда танки, мотомехпехота?
— А что такое был рыцарь, весь закованный в железо, на закованном в железо коне, как не танк своего рода? И совершенно так, как сейчас танковые части пробивают дорогу, так тогда пробивала рыцарская тяжелая конница, ударявшая клином, а в пролом бросались, следом за тяжелыми всадниками, конные кнехты, уже легче вооруженные…
— Мотомехчасти!
— …а затем и пехота. Сдержать тяжелый рыцарский удар плохо вооруженному противнику было невозможно.
— А славяне были плохо вооружены?
— Крестьянское ополчение преимущественно! — слегка развел руками обер-ефрейтор. — У них были рогатины, с которыми ходят на медведей, пики, луки, мечи и ножи. Кольчуги мало у кого были, больше тегеляны — кафтаны, простеганные паклей, щиты деревянные, обтянутые кожей, топоры. Это не мешало им справляться с врагами, хотя бы и закованными в железо. Это еще до Танненберга немцы узнали на Чудском озере, а шведы — на Неве, где русские разбили шведского знаменитого полководца Биргера.
— Как русские бьются, мы видим; на этом можно не останавливаться.
— Итак, орденские построились. Правым крылом рыцарей командовал великий командор ордена Куно фон-Лихтенштейн, левым — маршал Фридрих фон-Вальроде. Сам гроссмейстер остался при резервах.
Смешок прошел по рядам.
— При обозе…
— Тшш! Молчать!
Штепанек рассмеялся.
— Там было что стеречь в обозе. Рыцари привезли с собой сотни бочек вина, выдержанного в подвалах Магдебурга, столицы ордена.
— Тогда тоже напаивали перед атакой?
— Боже избави! В бою спирт — еще худший яд, чем в мирном быту, потому что в схватке человек должен владеть собой, как никогда. Пьяный годен лишь на то, чтобы его пустить вперед, как заводную машину.
— На убой! Как нас пускают.
— Товарищи! Мы уговорились не прерывать обер-ефрейтора.
— Он сам себя прерывает, Ян, — засмеялся Божен. — И никто за это не в претензии. Хотя, конечно, интересно знать, как строились к бою при Танненберге.
— Союзники построились в три линии, — возобновил рассказ Штепанек. — Фронт их тянулся на три километра, упираясь правым флангом в болота озера Лаубен. На правом крыле стал Витовт с литовцами, имея на левом своем фланге русских, а левое крыло составили поляки, имея русские хоругви на правом своем фланге, так что русские явились центром и опорой всего боевого порядка. Здесь же, но в следующей линии, отступя, стояли чехи. Литовцами командовал Витольд, поляками — Зиндрам Машковский, русскими хоругвями — князь Юрий Мстиславский.
— А этот… как его… король самый…