Перед входом меня развязали, а затем занесли внутрь тёмного помещения. И почти всё его невеликое пространство занимала клетка. В которой меня и оставили. Дверь в неё не стали закрывать, как я думал по началу. Вместо этого шаман подошёл к единственной полке в помещении, которая располагалась у входа и взял с неё глиняную чашу, больше на ней всё равно ничего не было. Затем он сел по-турецки в проёме двери клетки и что-то сказал стоявшим рядом соплеменникам. Те после этого тут же вышли. А колдун, глаза которого вновь наполнились зелёным светом, уставился на меня. Говорить что-либо не было смысла, оставалось лишь молчать. Снимать оцепенение с меня не стали, а значит и сделать я тоже ничего не мог. Единственное, что мне было доступно — наблюдение… Чёрт-чёрт-чёрт!
Со моего положения — лёжа на боку — было видно, как шаман поставил чашу на скрещенные ноги и достал из неё небольшой камень. Взял его в левую лапу, правую вытянул перед собой. Закрыл глаза. А после — запел. Хрипло, но ритмично. За каждым звуком, исторгаемым его горлом словно стояла некая сила постепенно заполнявшая собой окружающее пространство. И она набирала мощь. Постепенно энергия, как-будто обретя вектор, стянулась и закрутилась вокруг незанятой лапы и стала, наконец, видна. Знакомое зелёное марево, что до этого сопровождало все виденные до этого колдунства в его исполнении. Оно вихрилось, становясь всё ярче и ярче в такт песни, набравшей жути. Пока в одно мгновенье оно не втянулось в засиявшие когти крысоморфа.
На мгновение показалось, что шаман затих — настолько звенящей была опустившаяся тишина. Но затем удалось различить шёпот, довольно скоро окрепший, правда, несмотря на это оставшийся довольно тихим. Теперь голос звучал гораздо мягче и глубже. Вот колдун, не прекращая напева, правой лапой начал чертить в воздухе перед собой сложную фигуру. За движением сложенных в щепоть когтей следовала светящаяся линия, а по окончании непрерывного движения, она сложилась в символ. Тот секунду повисел в пространстве и повинуясь взмаху когтей заклинателя направился к камню. После чего без следа втянулся в него. За первым последовал второй, за ним третий и так далее. Пока не набралось семнадцать штук. Когда последний из них впитался в камень — он мягко засветился. Крысоморф положил его обратно в чашу и открыв глаза, вновь посмотрел на меня.
Колдун наклонился и ухватив за руку, одним движением подтянул к себе. В этом действии чувствовалась необычайная для низкорослого и худого тела сила, По голой коже спины словно наждачкой провели. Уверен, что парой заноз там дело не обошлось. Повернув мою кисть тыльной стороной вверх, он поднял её над чашей. А затем мне стало откровенно не по себе, хотя, казалось, куда уж больше! Несмотря на то, что