Из динамика раздался горестный вздох, после чего Лена произнесла:
— Ну ладно, наверное ты прав.
— Вот! Поэтому ещё: вы не успеете пройти по кругу. Пройдите сектор в сто двадцать градусов, отснимите реактор с разных точек и возвращайтесь по прямой.
Влад с Леной двинулись в обратном направлении, Аскар убедился в этом и снова повернулся к Джону. Тот с энтузиазмом воскликнул:
— Вот! И это! Как там: ты постоянно попадаешь в неприятности, а мы за тобой приглядываем… Это же оскорбление!
— Для того и друзья, Джон, чтобы сказать такое, когда необходимо.
— Но ведь то, как ты сейчас высказал, вот так, резко, это может быть оскорблением, можно рассматривать это как способ утверждения своего превосходства.
Аскар снова задумался, ответил медленно:
— Знаешь, если ты постоянно ждёшь подвоха от того, кто рядом, то тогда, да, каждое слово будет то оскорбление, то пиставание. А у нас как-то так не принято. Мы друг другу доверяем. Особенно в таких компашках как наша. Потому и можно сказать другу такое, что никто другой не скажет. А иногда и надо сказать.
— А если кто-то… ну… как у нас говорят, злоупотребление доверием?
— А вот это уже плохо. Такое и до суда может дойти… И до мордобоя.
На это американец только задумчиво покачал головой. Но вопросы у него ещё не кончились:
— А как насчёт того, что назвали Лену Однорукой Бандиткой?… Это же неуважение к её травме, к её переживаниям. Разве так между друзьями можно?
— Иногда нужно, — вздохнул Аскар. — Знаешь, когда очень плохо, то если над этим посмеяться, становится легче. А уважение… Любой из нас точно знает, что если Лена скажет, что ей не нравится, никто её так больше не назовёт. Безо всяких судов. Это уважение. Настоящее.
Тут снова ожила связь: девочки сообщали, что закончили с подключением базового лагеря.
— Отлично! Возвращайтесь! — передал им Аскар. — Как только войдёте, включайте декомпрессию шлюза. Как раз будет готов, когда геологи подойдут.
Сказав это он резко засуетился:
— Джон! Телеметрия лагеря?
Американец проворно прыгнул к своему компьютеру и резво застучал по клавишам:
— Есть данные…
И дальше пошёл поток цифр и специальных терминов.
Кратер Страбон, кабина корабля Ла-20-ЛП, 18 июля, время обеда
Настроение экипажа было приподнятое и в кабине витало явно ощутимое нетерпение. Оно и понятно: в единственном жилом (оно же рабочее, оно же кухня, оно же столовая) помещении “лаптя” шестерым подросткам было откровенно тесно. Добавим сюда неизбежные проблемы связанные с совместным проживанием мальчиков и девочек, да тот неприятный факт, что на Луне не получится выйти на крылечко, подышать свежим воздухом. Тут на крылечке и воздуха-то и нет. Вообще. На этом фоне тот факт, что спать приходилось в лётных креслах, да, разложенных до состояния “кровати”, да удобных и прочая и прочая, но всё же креслах, смотрелся так, мелким неудобством.