— Я ненавижу тебя, — горько выдохнула я, но уже без вчерашней экспрессии.
Муж мне достался бесчувственный, расчетливый и коварный.
— Можешь, конечно, но учти, теперь мы едины, и каждый будет думать, что главная шааза Арэнк после этой ночи могла понести ребенка. Наследника! Если неудача и беда постигнет меня, следующей будешь ты. Со временем — и наши дети. Поэтому, если ты хочешь жить в достатке и спокойствии, надеюсь, будешь хорошей матерью и преданной женой. Раз верность уже моя.
Ответить я не успела, раздался звук, Йелли позволил зайти чернокрылым слугам и вынести кровать. Они с улыбками тащили огромное ложе, явно собираясь продемонстрировать ретивость хозяина и другим. Дальше я завтракала машинально, даже запивала еду вкуснейшим фруктовым соком, о котором мечтала несколько месяцев, без удовольствия. Просто механически жевала, наблюдая как заносили другую кровать, еще более внушительную, затем горничные быстренько застелили ее, с невероятным почтением и восторгом улыбаясь мне.
Горничные принесли мне от свекрови презент — красивый белый наряд, пока своих достойных нет. Хорошо, что чернокрылые ша не имеют права даже имя свое назвать, не то что пошутить про трусы и голый зад, о которых я так неосмотрительно вчера ляпнула. Все впереди, и к этому, как и многому другому, нужно готовиться.
Совсем скоро в компании симпатичных, улыбчивых серокрылых шаа в покои вплыла женщина — само совершенство Амила. Я встретила ее в гостиной, но она, заглянув в спальню, триумфально окинула взглядом новую кровать, вызвав у меня глухое раздражение. Никакой личной или частной жизни! Каждый будет норовить сунуть в нее свой любопытный леарский нос.
Дальше я несколько часов посвятила себе, чтобы обрести уверенность. Ведь чем лучше одета женщина, тем меньше ее волнуют условности и чужое мнение. Категоричное «нет» и недоумение на лице Амилы я, конечно, учла, но выбор тканей, как и эскизы будущих нарядов, взяла в свои руки. Даже рисовала сама. Ух, вот я им покажу!
— Кайя, черный — цвет низших, ты не можешь его носить… — чуть не плакала Амила.
Шипеть и яриться она уже определенно была не в состоянии.
— Я видела столицу сверху, была в Кристальном дворце и успела убедиться, что белый, максимум серебристый — это единственные цвета, которые вы предпочитаете носить. Но ведь строго установленных запретов нет? И лары, насколько я понимаю, не против конкретных цветов, а любят каждое свое дитя. Так почему я должна ограничиваться чужим мнением? Придерживаться чужого, ничем не обоснованного вкуса?
— Но так одеваются все, это негласное правило! — рявкнула Амила, невольно одергивая свой очередной белоснежный наряд, практически ничем не отличающийся от вчерашнего.