Приняв ванну и надев легкую ночную рубашку, я легла в постель и, не спрашивая разрешения, забралась к Йелли под бок, прижалась к нему. Его большая рука ласково легла мне на макушку, погладила, пальцы зарылись в волосы, провели до кончиков прядей, снова и снова. Затем к левой руке присоединилась правая — ласкала мое лицо, плечо, постепенно спустилась на талию, на спину. Йелли замер, прижав меня к груди, будто к чему-то прислушивался, но не настороженно, а как к чему-то новому.
— Скажи, что ты хочешь в подарок? В этот раз?
Я подняла лицо, заглядывая в его потемневшие глаза — верный признак хороших эмоций.
— За что подарок?
Хмурая морщинка залегла между его белоснежных бровей. Через несколько долгих мгновений я услышала:
— Просто так.
И улыбнулась с ехидцей:
— О, лары, Йелли, душа моя, неужели ты, наконец, понял, что я — твой самый ценный подарок?
— Где-то так, — копируя мой тон, ответил Йелли.
Мы смотрели друг на друга, на смену ехидству и иронии приходили настороженность и ожидание. Внимательно вглядывались друг другу в глаза — еще не друзья, хоть уже супруги и половинки одного целого; еще не любим, но уже любовники, ближе которых больше не будет.
— Подари мне свое тепло и страсть, — выдохнула я, потянувшись к его губам.
— Это твой подарок, а не мой… — нисколько не возражая, муж ответил на поцелуй.
Лаская его губы, я не согласилась:
— Ты снова ошибся в моей оценке.
— К таким ошибкам и пристраститься можно… — Я губами ощутила улыбку Йелли.
Дальше нам было не до слов. Мы пили друг друга, делились, отдавали и забирали. Принимали свои новые чувства со страстью, согревали друг друга жаром тел, испытывая дикое желание. Возможно, после случившейся трагедии мы хотели вновь ощутить себя живыми и едиными самым желанным образом.
* * *
Большой зал, не торжественный, а рабочий в моем личном крыле сегодня был забит народом. Еще бы, первая шааза второго в иерархии шаазата проводит отбор личной прислуги и доверенных лиц. Мы с Амилой восседали в креслах с высокими спинками, как королевы, с одной стороны, с другой — собрались кандидаты. Рядом с нами замерли Алел и Льил, за моей спиной лопалась от гордости Делла, ни много ни мало, тень первой Арэнк, единственная и неповторимая. Я ощущала себя в театре: сижу в отдельной ложе и смотрю спектакль из жизни князей и их челяди.
За стенами замка, вопреки всякой логике, живем-то над кучевыми облаками, с ночи лил дождь. Как пояснил мне Йелли, жарко целуя утром перед уходом, Иси тянули холод отовсюду, чтобы помочь духам и строителям быстрее восстановить Кристальный. Я с минутку-осколочек постояла на террасе, в полном удивлении наблюдая почти тропический ливень, смывающий снег с гор.