— Да что случилось-то? — нетерпеливо спросила рыбница.
— Два дня назад, когда ты и Мюльбауэр улетели выполнять приказ, ко мне пришла Зладек и заявила, что ты, оказывается, заебалась служить и хочешь дезертировать, перед этим устроив кровавую баню группе сопровождения. Я, будучи женщиной рассудительной, приняла эту информацию к сведению и отправила Мюльбауэру телеграмму с требованием установить за тобой слежку. К сожалению, из этой затеи ничего не вышло, потому что произошёл тот… Неприятный инцидент. Но Ирма выступила на твоей стороне и заверила меня в твоей безграничной верности фатерляйтеру и СС. Естественно, я и до этого не сомневалась в твоей компетентности, но попытка дриады тебя оклеветать меня здорово разозлила. Зладек оказалась взята под стражу, и теперь мы можем распрощаться с ней. В шесть утра за ней прилетит особый транспорт, и наша дражайшая дриада отправится в увлекательное путешествие в какой-нибудь трудовой лагерь.
А ещё мне звонил Вирбельвинд. Он переводит тебя поближе к себе, к сытой жизни безмятежного канцелярского хлыща. Будешь скоро сидеть в собственном кабинете где-нибудь на Вальтерштрассе, пить вино и закусывать его сыром и сардельками, ну, и иногда посещать в составе проверочных комиссии таких ничего не значащих пешек, как я.
Айя, поджав губы, молча смотрела куда-то в сторону. Она заметила, что картина Антрупа, за которой была установлена осколочная мина, продолжала висеть криво. Рыбнице это показалось странным, очень странным, но она не стала ничего комментировать.
— Да, Айя, твой непосредственный начальник похоже, задницей почуял нависшую над тобой беду, и решил вовремя отозвать тебя!
— Какую ещё беду?
— Смертельно опасную, я бы сказала, ведь я никогда не прощаю тех, кто шпионит за мной и моими людьми.
— Я выполняла приказ.
— Несомненно.
— Я хочу видеть Еву Зладек.
— Решила по душам поговорить с ней? К сожалению, это невозможно. Беседы с арестантами разрешены только офицерам, отвечающим за допросы. Ты в их число, к счастью, не входишь. Ступай-ка лучше к себе, отдохни с дороги. Так уж и быть, я великодушно прощаю тебя за все твои оскорбительные попытки влезть в мою личную жизнь и откопать хоть какой-нибудь жалкий компромат.
— Никаких компроматов я ни на кого никогда не собирала…
— Лучше молчи, мой тебе совет. Не зли меня ещё сильнее. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, и, надеюсь, после твоего ухода наши жизненные пути никогда не пересекутся. Уходи… О, и вот ещё что! — Карштайн жестом остановила рыбницу. — Видишь вон ту картину на стене за авторством прекрасного натуралиста Вольфа Антрупа? Мне кажется, её надо немного поправить. Сделай одолжение!