Да что там спецслужбы! Сейчас каждый второй политик и каждый первый крупный предприниматель имеет собственную службу безопасности с очень широкой трактовкой обязанностей. Провинциальные политики в большинстве своём не слишком мудрствуют, окружая себя людьми, которых как родных приняли бы бандиты девяностых.
Политики классом повыше… да в большинстве своём тот же набор отмороженной говядины, разве что разбавленный отставными полицейскими, что подразумевает наличие если не детективных навыков, то хотя бы связей в нужных кругах.
В большинстве своём уровень этих доморощенных спецслужб откровенно любительский, но... отдельные самовыродки всё же встречаются.
Одни работают в плотной связке с мафией, другие с полицией, третьи пестуют собственных головорезов, четвёртые полагаются на приобретённые в братстве связи, и так далее и тому подобное.
Переиграть таких специалистов бывшему стажёру БФФ несложно. Но… идиотизм непредсказуем, и недооценивать противников опасно.
– Получилось, — снова салютую себе-в-зеркале стаканом, — всё получилось! Маневич… сам Маневич, подумать только! Легенда советской разведки… у меня!
– Х-ха! – Вырывается нет резвый смешок, – я не я буду, если не подкину ему… Не знаю ещё, что подкину, но хостелы будут пронизаны советскими агентами насквозь. Шикарнейший ведь трамплин, в самом-то деле — для тех, кто понимает.
Улыбнувшись дружески, мужчина лет тридцати присаживается за мой столик, подтянув слегка штанину. Сознание привычно фиксирует увиденное:
— Одет хорошо, но несколько потрёпан жизнью… хотя нет, морем. Не в трюме плыл, но и не в первом классе, специфический корабельный запашок, въедается намертво, хоть по три раза на дню в душе плескайся. Эмигрант? Южанин… или еврей? Нет, точно еврей, да и лицо знакомое какое-то. Будто видел где-то…
— Конрад Кетнер, – представился он, протягивая руку, — швейцарец немецкого происхождения, а ныне глава вашей кадровой службы.
– Неужели? – Слегка приподнимаю бровь, не торопясь пожимать повисшую в воздухе руку. Несмотря на показное недовольство, раздражения нет. Здоровое нахальство немца импонирует, особенно если оно чем-то подкреплено. Моя связь с хостелами уже не является большой тайной… правда, в открытом доступе этой информации тоже нет.
Немец улыбается ещё раз, очень открыто и обаятельно. Диплом хорошего университета, рекомендательные письма…
-- Впечатляет, – кидаю небрежно увесистую пачку обратно на стол, – и дальше? Почему я должен взять именно вас – этакого европейского кочевника, чьи рекомендации сложно проверить?
– Сложно? – Чуточку театрально удивляется Конрад, ведя себя так, будто происходящее его забавляет, – достаточно написать, отправить телеграмму или просто позвонить.