И запах… канализация здесь отсутствует как таковая, да и с вывозом мусора большие проблемы. Правда, его и немного, к делу пытаются приспособить всё, подчас самыми неожиданными способами. Консервная банка, опустев, служит сперва кастрюлей или тарелкой, а после, прогорев на огне или проржавев — миской для собаки или кровельным материалом для сарайчика.
Псиной воняет так, что перебивается даже запах экскрементов под ногами. Близко…
– Америка… – невнятно прогундосил Зак, с силой зажимая нос левой рукой (правую он держал в кармане пиджака, не выпуская пистолет), — великая страна. Теперь вижу, какой ценой!
— Здесь в основном мексы живут, ну и так… всякой твари по пари, – рассеянно отозвался Андерсон, так же гнусавя, — и поверь, насчёт тварей я не преувеличил!
Шуточка понравилась, вокруг послышались смешки и сочные комментарии. Братья не слишком обращали внимание на неслышно скользящих вокруг местных жителей, идущих по своим делам или враждебно наблюдающими за нами, сидя на порогах убогих домишек.
— Не стоит, – шепчу тихонечко президенту, – как бы к ним не относиться, но это их дом, а мы здесь в гостях.
– Да что…
— Да что угодно! — Прорывается раздражение, — мы у них дома! Вот почувствует себя человек оскорблённым, а дальше только гадать можно, чем дело закончится. Один свою гордость подальше спрячет, а другой револьвер в тебя разрядит, потому как терять ему – ну совершенно нечего! В тюрьме, конечно, хреново, но там хотя бы крыша над головой, койка с матрасом и одеялом, да кормят три раза в день. Поверь, для некоторых из местных это очень заманчиво!
— Не подумал, – согласился Давид нервно, дёрнув глазами по сторонам, – всё, парни! Прекращаем шуточки!
-- Пришли уже, – бесшумно (ну это он так считает) возник Дан за моим плечом, – вон за теми домами пустырёк небольшой, там и бои проходят.
– Половина двадцать восьмого? – Подмигиваю тихонечко, и родственник кивает с еле заметно улыбкой.
– Сам видишь…
Объяснять не нужно, фантастически неуместный ляп Андерсона всё разъяснил. Ну не понимают люди, выросшие с серебряной ложкой во рту, что у низших могут быть чувства и мечты. Не говоря уже об отличающихся приоритетах.
Привыкли к безмолвным, угождающим слугам, улыбающимся остроумным выходкам молодых хозяев, даже если у самих от гнева скулы сводит. Ну и попутали…
– Ярят собак, – глубокомысленно заметил кто-то из студентов, прислушиваясь к злобному лаю.
Протиснувшись через узкий лабиринт, вышли на узкий пустырь, примерно семьдесят на тридцать метров. Толпа мелкоуголовного сброда нехотя расступалась, подглядывая то на нас, то куда-то на крыши домов.