— Есть на свете правда, — прижав к груди сонного Власа, отвечала она. — Много вас, бюрократов, развелось! Сегодня они птицу купили, завтра собаку приволокут, а послезавтра? А? Я со свиньями жить не хочу! — И выставила комиссию за дверь да еще вдогонку пообещала: — И до вас доберемся!
Через несколько дней меня вызвали в завком и спросили, почему я издеваюсь над матерью троих детей.
Опять приходила комиссия, опять писали акт, опять уговаривали Анастасию Емельяновну не кляузничать, и опять она выставила комиссию за дверь, и опять кричала вдогонку:
— Есть правда на земле! Развелось вас, бюрократов, на нашу голову!
К счастью, Влас стянул у нас из супа курицу, и несколько дней мы жили спокойно. Я на радостях починил соседке электрический утюг, переменил шарниры у шкафа, в воскресенье сделал проводку для радио.
Архип распевал вовсю!
По вечерам он купался. Сначала он прыгал вокруг тарелки, потом садился на край и — в воду. Замрет и — давай трепыхаться.
Пусть вместе с клеткой он стоит всего одиннадцать рублей, жить в его компании было веселее. И мы жалели грустного продавца, который испугался злых людей и расстался со своим счастьем.
Анастасия Емельяновна купила репродуктор. Ну, думаем, будет она теперь слушать радио и… Репродуктор гудел от напряжения. Архип забился в угол.
На кухне начался трам-тарарам. Соседка кричала:
— Подумаешь, образованные! Нарочно кастрюлю не закрыли, чтоб кот ихнюю курицу унюхал! Я знаю, сейчас они насчет радио зажалуются! А что, мне и радио послушать нельзя!
Первой не выдержала мама Надя, сказала:
— Я так не могу. У меня голова заболела.
— Надо сшить шапки с большими ухами, — прошептал Ленька, — и уши закрыть. Пусть себе кричит, а мы ничего не слышим.
Домоуправляющий посоветовал:
— В таких случаях лучше отступать. Сдайте вы свою птицу в зверинец.
Терпели.
Но жалко было Архипа, который даже есть перестал. Решили мы его выпустить.
— Куда же он зимой полетит? — заплакал Ленька.
Мама Надя прикрикнула на него, он заревел еще громче, я рассердился на маму Надю и выскочил из комнаты.
— Послушайте, — ласково, сквозь зубы сказал я Анастасии Емельяновне, — давайте перестанем. Пожалейте нас. Что мы вам плохого сделали?
Презрительно посмотрев на меня, соседка закричала:
— Я издеваться над собой не позволю! Думаете, если у вас образование…
Схватил я пустую трехлитровую банку и трахнул ее об пол. Влас со страху вспрыгнул на стол, и оттуда полетели миски и тарелки.
— Я тебе покажу! — кричал я. — Окна перебью! Ноги переломаю! Все провода оборву!
Что со мной приключилось, до сих пор не понимаю.